— Сажают-сажают. Всегда есть за что посадить. Любого. Человек ведь грешен, да? — вопрос Рамзина прозвучал зловеще.

— Наверное, — пробурчал я.

— Но не пугайся. Некоторые, действительно, добровольно заточаются. Там и снабжение получше.

— Вот! — вскинул я палец вверх. — Справедливость — справедливостью а уравниловки быть не должно. Каждому по труду! Вот в чём справедливость. И это есть — социализм. Поэтому, то, что я стал зарабатывать своим, замечу, трудом и на эти деньги стал лучше жить — это и есть социализм. Нельзя допустить эксплуатацию человека человеком, а всё остальное — да пожалуйста. Взять, например, артели. Золото добывают, охотятся. Работает же схема⁉ Работает!

— Работает, — согласился Рамзин. — А будет что?

— Будет то, что запад разрушает СССР и ему не важно, какой в нём строй. Хоть здесь будет капитализм, им всё равно. Они хотят нас иметь. В смысле, не нас именно. Народ наш им не нужен. Как германцам во время второй мировой войны. Ресурсы — вот их цель и вожделенный пирог. Для этого они и разрушают государственность, чтобы грабить. Так было всегда. От смуты семнадцатого века, революции семнадцатого года, и грядущей «перестройки». Вывезут всё, нахрен! Нефть, золото, стратегические резервы. Народ ограбят денежными реформами, заводы, фабрики, сельское хозяйство. Всех ограбят и всё, что можно будет вывезут. Как то так…

— Это пи*дец! — не выдержал Рамзин.

— И, главное, что кое кто там наверху, — я ткнул пальцем вверх, а у самого пробежал по спине мороз, — кое кто наверху выстраивает эту комбинацию ещё от Хрущёва.

— И ты знаешь кто? — спросил он.

Я кивнул.

— Тогда тебе надо делать ноги, малыш, — хмыкнув, сказал Рамзин. — За твою жизнь теперь никто не даст и копейки. Впрочем, как и мне… Да и товарищу полковнику. Да-а-а… Вот ты нас подставил, Евгений.

— Ещё никто ничего не знает. Только вы с полковником. А записи, — я обвёл взглядом комнату, — можно и размагнитить.

— У тебя есть решение, — утвердительно произнёс полковник. — Почему то я уверен. И почему-то мне кажется, хоть я и не люблю это слово, что ты не сегодня узнал о грядущих событиях.

— Конечно не сегодня. Я рассказывал Сан Санычу.

Мы сидели на камнях и смотрели в море. Вдвоём. Катер типа «Горбач» — разъездной катер контрразведчиков — дрейфовал в бухте Джигит метрах в пятистах от косы, ведущей с острова Русский на остров Шкота. Нас высадил, а сам отошёл и лёг в дрейф, ожидая сигнала полковника.

— Ты рассказывал о всякой чепухе… Олимпиада, там, погранец пьяный. Про «перестройку», мать её, ты не говорил. Или не знал про неё? Только не ври!

Я вздохнул.

— Знал, товарищ полковник.

— Можешь звать меня по имени отчеству, — разрешил собеседник.

— Не хочу.