— Так вы на это учились и работа у вас такая, а я школьник простой.

Полковник улыбнулся.

— Простой? Ха-ха! Ну-ну… Простой! Ха-ха!

Потом улыбка сошла с его губ.

— От себя его не отпускать, — сказал он Рамзину. — Если надо, селись в его доме.

— Тогда меня моя Ирка из дома выгонит, — пробубнил Рамзин.

— Считай себя в командировке.

— Ага… Она вычислит, что я в городе. Вычислит и «высушит».

— Слушай, Рамзин, я понимаю, что она тоскует по Москве. Моя тоже рвётся на родину. Тем более, что у меня там и дети, и внуки. Но… Работа у нас такая, понимаешь?

Он вздохнул.

— Всё! Идите! Мне документы почитать надо к совещанию. Засиделись мы…

Рамзин всё-таки дал мне подремать с полчаса исчезнув из своего кабинета на это время. Да, у этого старшего сержанта имелся маленький, но свой персональный кабинет, ядрён батон! И он был приближён к будущему начальнику КГБ Приморского края. Такие дела…

С Рамзиным мы проговорили до самой ночи. Он ещё пару раз уходил, а я в это время использовал правильно — дремал. Причём, вырубался мгновенно. Только закрыл глаза и бац, провалился во тьму. Никогда я так раньше не засыпал. Всегда что-нибудь успевал подумать. А тут — нет. Видимо, организм и, в частности — мозг, работали на пределе возможного.

Задвинул я ему и идею о советской «рокгруппе», исполняющей современную музыку. Слово «рокгруппа» ещё не было в ходу в СССР. Вернее, так зарубежные ансамбли называли, а вот свои обзывали только ВИА. Хотя, по правде сказать, и звучали они как ВИА, а не «рокгруппы».

— И зачем нам это? Союзу, я имею ввиду, зачем? Зачем нам копировать западную культуру?

— Как зачем? — сделал удивлённый вид я. — Молодёжь всё равно будет слушать рок. Особенно сладок запретный плод. И ей наплевать, о чём поют эти «рокгруппы». Никто не вдаётся в перевод песен. Даже если в них будет петься про… Да, про что угодно! Всё равно будут слушать. Важен новый, необычный звук. Нам уподобляться западу в «чернухе» никак нельзя, но ведь можно нести чистое, доброе, вечное и на английском языке. Чтобы нас не считали варварами.

— А нас считают варварами? — усмехнулся Рамзин.

— Конечно. Западная молодёжь считает, что по Москве медведи бродят. А уж про Владивосток вообще никто не знает. Сибирь — одним словом…

— Ты-то откуда это знаешь? — усмехнулся Рамзин.

— Понимаете, Сан Саныч, я сейчас себя ощущаю стариком, который знает об этой жизни всё. И о прошлом, и о будущем. Раньше просто ощущения такие были, а сейчас эти ощущения отяготились знаниями и в соответствии с древней мудростью — печалями.