– Вот и узнаешь… – перебил Данилу Аапели. – Эвакуация должна пройти без суеты и без паники.

– Я… – что-то еще хотел сказать Кривошапкин.

– Даниэл, не беспокойся. Все плоты будут рядом, так что своих ты будешь видеть, – попытался успокоить его Вэйнамоинен.

– Черт бы этих рыбаков побрал, – проговорил себе в усы Аапели, – трусливые, как зайцы.

В коридоре блеснул луч фонарика. К кубрику с больными вернулся Валттери.

– Бедный Оскари. Страшная смерть, – сообщил медик после небольшой паузы. – Давай я этих рыбаков посмотрю.

– Может быть, вы меня осмотрите? И скажете, что я совершенно здоров и могу плыть с вами и моими друзьями на одном плоту.

– Давай, глянь на этого нытика, – сказал Аапели.

– Снимай бахилы, – сказал Валттери.

Кривошапкин быстро разулся. В свете фонаря мизинцы на его ногах выглядели черными.

– Нет, поедешь с моряками. Могут начаться боли… – вынес суровый вердикт Валттери.

– Но, господин доктор… – взмолился Кривошапкин.

– Всё, – встрял старпом, – вопросов больше нет!

Медик наложил новую мазь на пальцы Кривошапкина.

– Давай к себе, кубрик не покидать, – приказал Аапели.

Валттери осмотрел Шпильковского, покачал головой. Затем послушал Бронислава. Тот, как мог, старался изображать тяжелобольного. Но когда врач направил ему луч фонарика прямо в зрачки – не выдержал и отвернулся.

– Ты меня слышишь? – спросил Валттери.

Бронислав, конечно же, ничего не понял и поэтому никак не отреагировал на слова доктора, что выглядело очень убедительно.

– Похоже, сильная контузия, – подытожил осмотр Валттери. – Ему надо лежать. И транспортировать нужно крайне осторожно.

Финны удалились, оставив беглецов в темноте.