Вернидуб сам себе улыбнулся, неторопливым движением сжал кисти его рук.

Кривошапкин застонал.

– Не надо меня трогать, мальчик… – невозмутимо проговорил краснофлотец. – Ты же прекрасно это понимаешь… – и отпустил.

– Ладно, я сам, – Кривошапкин открыл кубрик.

В коридоре царили непроглядный мрак и пугающая тишина.

– И куда идти? – с издевкой спросил Бронислав, приложив ребро ладони к губам.

– Я знаю, куда мне идти, – Данила восстановил, как он некоторое время назад шел к аккумуляторным ямам.

«Если что, – мысленно сказал он, – тот отсек я смогу легко найти по характерному запаху». Первой жертвой Кривошапкин выбрал весельчака Оскари. «На одного меньше, оно и легче», – подумал он.

– Идем! – в последний раз предложил Данила Брониславу.

Красный капитан нехотя сел на своей полке.

Кривошапкин сделал пару шагов в «преисподнюю» – теперь он хромал еще больше.

– А вдруг они все погибли? Надо же выяснить, – произнес он более сдержанным тоном.

– Где я? – вдруг раздался с нижней полки тихий голос. Это пришел в себя Шпильковский.

– Альберт Валерьянович, – обрадованно сказал Бронислав. – Мы на финской подводной лодке. Все живы… Как вы себя чувствуете?

– Слабо я себя чувствую, – простонал военфельдшер.

– На подлодке не знают, кто мы такие, – быстро вмешался в разговор Данила, – они думают, что мы финские рыбаки. А вы – тот русский, служащий с маяка. У вас они нашли его документы. Я с ними разговариваю по-фински. Они думают, я из Хельсинки. А Бронислав вроде бы от пережитого потерял дар речи… Но вам можно говорить по-русски.

– Понимаю… – сказал Альберт Валерьянович.

– Ты лучше расскажи свой план, – сказал Бронислав.

– Я лучше его покажу, – зло проговорил Данила и быстро направился по темному коридору. Запах хлора ему подсказывал дорогу.

– У него крыша совсем поехала, – сказал Бронислав. – Альберт Валерьянович, побудь один. Я скоро вернусь.