— Хорошо, будь по-твоему, — соглашается наконец сыщик. — Если мы работаем вместе, надо обо всем договариваться. В конце концов, то, что у нас уже есть, мы собрали очень быстро. Какой у тебя план?

— Хочу навестить родителей Иванова. Наверняка они его ищут. И если скрипка — семейная реликвия, они должны быть в курсе ее истории. Не уверен только, захотят ли обсуждать это со мной.

— Разумно. Только в этот раз не молчи, расскажи мне, что сумеешь выяснить, хорошо? А то перед Анечкой мне было неудобно, я совсем ничего не понимал. Выглядел каким-то мальчиком на побегушках.

— Ну, ты же наверняка исправил это неверное впечатление.

— Вот тут, братец, ты ошибаешься. Никакого намека на интерес с ее стороны. Как это ни досадно.

— По крайней мере, не исчезнешь бесследно, как один скрипач.

— Тоже верно, нет худа без добра. Так ты расскажешь про родителей Боба?

— Конечно. Был бы ты в Москве, пошли бы вместе, — говорит Штарк вместо извинений за свою прежнюю скрытность. — Слушай, а можешь тем временем сделать еще кое-что? Я тут, пока ты искал Анечку, рассматривал съемку из клуба. Ну, ту, из которой Анечкина фотография. Там на заднем плане люди за столиком. В принципе, лица можно рассмотреть. Нерусские какие-то лица. И кто-то мне говорил, что там была компания иностранцев. Я сделал несколько стоп-кадров, пришлю тебе, — а вдруг это кто-то из них украл скрипку? Надо подумать, как выяснить, кто они.

— Присылай, подумаю, что можно сделать. Хотя это, конечно, как иголка в стоге сена, и хотя скрипку украл твой Констан… в общем, Анечкин бойфренд, — для тебя, партнер, что угодно.

— Я не верю, Том, что это Константинов. Я с ним встретился, и мне показалось, что он искренне любит музыку и хочет опять собрать квартет. Он бы не стал так поступать. Украсть скрипку у музыканта — все равно что ребенка похитить, правильно? Ну вот, по-моему, он не такой.

— Слушай, партнер, Анечка прожила с ним не знаю сколько лет, и она считает, что его рук дело. Зачем усложнять? Ну ты же сам знаешь, что самое простое решение почти всегда правильное. При твоем занудстве ты все-таки удивительно наивный.

— Я просто ни в чем не уверен, Том.

— Это я вижу. Ну, партнер, до завтра. Я, между прочим, тоже неплохо поработал. Но сам себя не похвалишь — ни от кого похвалы не дождешься.

Покрасневший до корней волос Штарк не успевает выговорить что-нибудь вроде «Да, здорово ты Анечку нашел!» — Молинари разрывает соединение. «Все-таки я совсем одичал, — думает Иван горестно. — Меня просто нельзя выпускать к людям».

И еще теперь ему кажется, что Том, может быть, прав насчет Константинова. Штарк давно замечал, что крупные бизнесмены словно распыляют вокруг себя специальный газ, который заставляет им верить, мешает сомневаться, наводит морок. Без такого свойства вряд ли можно стать предправления большого банка. Что, если Анечкин бойфренд, как называет его Том, просто задурил Ивану голову, заставил поверить в невозможность самой логичной версии?

Софья ждет его в спальне с включенным светом: все равно не заснет, пока не дочитает очередного Акунина. Штарк отбирает у нее книжку, за которую Софья почти всерьез цепляется.

— Успеешь дочитать, Сонь… ну подожди, вопрос есть.

— Дай хоть до следующей главы дочитаю!

Со вздохом Штарк возвращает роман. Терпеливо дождавшись, когда любимая женщина закончит свою главу, он рассказывает ей Анечкину историю.

— Видишь, у нас тут свой детектив.