— Надеюсь, он продается?

Холодные пальцы еще крепче вцепились в руку герцога.

— Продается, милорд? Вы…

— Я намерен купить его и сделать своим пажом. Какова цена? Луидор? А может, сущее наказание не стоит и ломаного гроша?

Глаза верзилы алчно блеснули, он облизнул губы.

— Он хороший мальчик, благородный господин. Он умеет работать! Честно говоря, брат мне очень дорог. Я сильно привязан к нему. Я…

— Даю за него гинею.

— Ну нет, милорд! Мальчишка стоит больше! Гораздо больше!

— Тогда забирайте его, — сказал Эйвон и двинулся дальше.

Мальчик последовал за ним, продолжая цепляться за руку.

— Милорд, купите меня! Пожалуйста, купите! Я буду хорошо работать! Клянусь! Умоляю, милорд!

Его милость остановился.

— Может быть, я поступаю глупо? — вопросил он по-английски, вытащил из шейного платка бриллиантовую булавку и поднял ее так, чтобы она заискрилась в свете фонаря. — Ну что, приятель? Этого хватит?

Верзила как зачарованный смотрел на сверкающую драгоценность.

— Это плата, — холодно пояснил герцог Эйвон, — за вашего брата, я покупаю его тело и душу. Идет?

— Давайте вашу цацку сюда! — прохрипел верзила и подался вперед. — Чертов парень ваш, милорд!

Эйвон швырнул ему булавку.

— Мне кажется, я просил вас держаться подальше, — брезгливо сказал он. — Ваше присутствие оскорбляет мое обоняние. Дитя мое, следуй за мной. — И герцог двинулся дальше по улице, мальчик засеменил следом, держась на почтительном расстоянии.

Вскоре они добрались до улицы Святого Гонория, где находился особняк Эйвонов. Герцог миновал ворота, даже не потрудившись удостовериться, следует ли за ним его новое приобретение, пересек внутренний дворик и оказался у внушительной резной двери. Лакей, распахнувший дверь, поклонился и удивленно уставился на жалкую фигурку за спиной хозяина.

Эйвон скинул плащ и бросил лакею треуголку.