Глава 27

Мила не знала, сколько они летели, она абсолютно утратила чувство времени. Пригревшись в коконе драконьей магии, что незримо окружала ее, оберегая от холода ночи, она задремала. И в этом полусне-полуяви перед ее глазами вновь ожили, хаотично мелькая, обрывки воспоминаний о минувшем дне, среди которых притаилось и самое страшное видение – неподвижно лежащее тело мужчины. То ли это был странный выверт ее разума, то ли последствия лекарских чар, но почему-то на месте советника оказался ее муж. Задыхаясь от рвущегося на волю крика, Мила проснулась. Глотая слезы, она прижалась к своему дракону столь тесно, словно хотела раствориться в нем.  

Ночная тьма за плотной завесой скрыла все вокруг, оставив лишь россыпь далеких звезд на небосклоне, только вот любоваться ими у Милы совершенно не было настроения. Чары лекаря слабели с каждой минутой, все то, что было надежно спрятано за стеной неестественного спокойствия, все душевные терзания и переживания сейчас, дождавшись своего часа, подобно лавине, неудержимой и яростной, грозили вновь поглотить ее целиком, подпитывая страх, навеянный сном. Но шумное дыхание огромного дракона доказывало обратное, удерживая ее от погружения в пучину отчаяния.  Едкие слезы жгли глаза, застилая их. «Жив. Он жив, жив, - крепко зажмурившись, словно заклинание повторяла она. – И я жива, и советник жив. Все будет хорошо!»

Под мерное хлопанье мощных крыльев Мила понемногу успокаивалась, ужас постепенно оставлял ее. Только сейчас она, наконец, поняла, насколько этот мужчина успел приникнуть в ее душу. За тот недолгий срок, что Мила провела в этом мире, он успел стать самым близким, самым родным, пробрался в самое сердце, и теперь его оттуда никак не вытащишь, не ранив сердце. «Да, стоило оказаться на краю гибели, чтобы осознать свои чувства, осознать, что влюбилась», - криво усмехнулась эльфийка.

Запоздалое признание обнажило перед ней уже зрелое, окрепшее чувство. Слишком долго она игнорировала очевидное, и появившаяся в ее сердце любовь из нежного, но тщедушно слабого ростка, для которого обычные сомнения и разочарования, свойственные каждому человеку, губительно опасны, превратилась в нечто столь прекрасное, что, прочно укоренившись внутри нее, было способно не только выстоять под натиском испытаний, уготованных судьбой, но и щедро делиться своим светом, исцеляя израненную душу.

 Мила устало зевнула. Бесконечный день никак не желал заканчиваться. Дико хотелось спать, но она до дрожи боялась возвращения ночных кошмаров. И до конца полета она бездумно смотрела в ночную мглу, осоловело моргая.

 Когда же дракон грузно приземлился, она, измученная и обессилевшая, кулем съехала с его спины.

Перевоплотившись, Повелитель подхватил едва стоящую на ногах супругу на руки.

- Устала? – участливо спросил он, шагая к небольшому дому, очертания которого с трудом угадывались в окружавшей темноте.

- Угу, - согласилась Мила, на большее просто не осталось сил.

Прижавшись щекой к мужской груди, она умиротворенно зевнула.

- Сейчас отдохнешь, - с улыбкой пообещал дракон. – Это один из моих охотничьих домиков. Здесь нас никто не побеспокоит. Прошу, - произнес он, переступив порог.

Раздался щелчок, и гостиную затопил неяркий свет магических светильников. Внутри оказалось довольно уютно. Но Милу мало волновало убранство дома, ее глаза закрывались сами собой. Противиться этому желанию она не стала: в руках мужа она чувствовала себя на удивление безмятежно, а размеренный стук его сердца, что билось под ее щекой, изгонял все страхи  прочь. Когда Повелитель, поднявшись на второй этаж, осторожно положил свою драгоценную ношу на постель, то она уже практически спала.

- Сладких снов, - целуя ее волосы, пожелал он.

Мила, улыбнувшись во сне, заворочалась, устраиваясь поудобнее. Забывшись таким необходимым для ее несчастного организма сном, она не слышала, как дракон бесшумно покинул комнату.

***

«Дима, да я с ума сойду, - чуть не плача, шептала девочка. – Я не могу так, надо хоть что-то сделать!»

«Да успокойся ты! - шепотом умудрился прикрикнуть на сестру Дима, и, смягчившись, продолжил, - Мия, пока мы здесь, мы ничем помочь не сможем. Дай маме еще немного отдохнуть».