– Я мастер гильдии Убийц и никогда не мог сражаться в твоих битвах. Не имел права даже просто поднять руку, чтобы защитить тебя. Я не могу рисковать, не могу ввергать свою гильдию в войну. – В его взгляде светится какое-то сильное чувство. – Но если он убьет тебя, я отрублю ему голову и насажу ее на шест посреди стола баронов во Дворе чудес, и никто никогда не посмеет ее снять. Она будет гнить, и черви сожрут ее до костей. А все, кто увидит ее, будут вспоминать о тебе. – Его голос срывается. – Даже если Кордей потребует взамен мою жизнь, я не отступлюсь. Клянусь.
Среди всей этой грязи, в полной темноте, зная, что, скорее всего, больше никогда его не увижу, я зарываюсь в объятия Монпарнаса и кладу голову на его вздымающуюся грудь. Он весь состоит из мышц, костей и стали. И если у него есть сердце, я знаю, что оно принадлежит мне. Я столько всего хочу ему сказать, но вдруг понимаю, что не могу выдавить ни слова. Поэтому просто отстраняюсь и, глядя на него глазами, полными слез, говорю:
– Он не убьет меня. Обещаю.
39. Отец Черной Кошки
На улице слышится стук копыт по булыжной мостовой, и я вылезаю из кладовой обратно в сад. Солдаты приближаются, как я и планировала. Скоро они окружат дом в поисках революционеров.
Смотрю на фасад здания. Комнаты Тигра – на верхнем этаже. Я не могу проникнуть туда через кладовую, как мы изначально планировали, потому что Монпарнас будет выводить женщин тем путем. И хотя меня будет видно с улицы, у меня нет другого выбора, кроме как карабкаться по стене. Обматываю ладони полосками ткани, закрепляю на них свои «когти» и взбираюсь по стене так быстро, как только могу.
Оставляю внизу одно окно, пустую комнату, и ненадолго замираю, прислушиваясь. Из дома до меня доносятся громкие голоса. Вероятно, Хищники окружили студентов; слышится голос Сен-Жюста. Он пытается убедить их присоединиться к победоносной революции. Мрачно улыбаюсь и лезу дальше.
Я почти добралась до верха, когда над моей головой раздается голос, громкий, как церковный колокол:
– Ну здравствуй!
Я успеваю только посмотреть вверх и увидеть, как из открытого окна высовывается голова с грязными, напудренными волосами.
Тенардье.
Он приветственно машет мне пистолетом, зажатым в здоровой руке, а затем стреляет.
Переношу весь вес на одну руку, повисаю в воздухе, и пуля свистит совсем рядом с моим ухом.
Голова Тенардье исчезает в доме, а я, выругавшись, слезаю к окну комнаты этажом ниже. Раскачиваюсь на руках, машу ногами вперед и назад и наконец пробиваю оконное стекло. Слышу треск со всех сторон и проваливаюсь в комнату.
Я лежу на грубом деревянном полу. Кожа поцарапана, из ран сочится кровь; осколки попали мне даже под ногти. Но, по крайней мере, комната пуста. Люди Тигра внизу, пытаются разобраться с революционерами и солдатами. Даже сквозь шарф слышу сладкий запах опия. Это хорошо, от этого они станут двигаться медленнее, им не захочется забить до смерти каждого встречного. Мы можем только надеяться. Хочу встать и морщусь: я подвернула ногу.
Какого Изенгрима…
Слышу тяжелые шаги по деревянным ступеням.
Сжав в руке кинжал, придвигаюсь к двери, стараясь не опираться на больную ногу.
Неужели так все и закончится? Кошку подведет вывихнутая в доме Тигра лодыжка? Как же глупо было думать, что я смогу добраться до него в его собственном логове.
Дверь со скрипом открывается. У меня перехватывает дыхание, но я готова к атаке. Если кто-то вздумает меня убить, я тоже хочу успеть нанести несколько ударов. Хочу погибнуть в сражении.