5

Кузина

Я захлопнула дверь каюты и заперла замок на два оборота.

Как только мы ступили на палубу корабля, я симулировала недомогание, якобы вызванное утомлением от перенесенной дороги. Настоящей же причиной дурноты была Прюданс. Четыре недели в море рядом с ней, без выхода на берег! От этой мысли хотелось кричать. Я знала, что не смогу вечно избегать ее. Черная желчь прилила к голове, вызвав мигрень, которая начала пульсировать где-то внутри черепной коробки. Я всегда страдала от избытка этой жидкости, так что сегодня моя болезнь не была притворной.

В поисках лазейки я оглядела тесную каюту с низким потолком – настоящую тюремную камеру. Желтоватый свет лампы освещал узкую кровать и лилипутский секретер. Единственный иллюминатор не давал никакой надежды – он слишком мал, чтобы через него пролезло тело, даже такое миниатюрное, как у меня. К тому же, сбежав, я бы разрушила надежды Фронды, возложенные на меня. Безвыходное положение!

Торопливо, с силой я нажала на изъеденную морской солью задвижку. Быстрее на свежий воздух, иначе задохнусь! В нос ударило дыхание моря: непривычный для меня запах, терпкий и тошнотворный одновременно. Корабль уже снялся с якоря? Вроде бы нет. Иллюминатор смотрел на порт, а значит, мы еще в гавани, абсолютно безлюдной к этому часу: карета принцессы дез Юрсен уже успела отъехать. По правилам комендантского часа все окна на фасадах богатых буржуазных домов закрывали ставни. Все… за исключением одного, слабо освещенного, на последнем этаже темного здания. Высокий силуэт нарисовался в тусклом контражуре масляной лампы. Кто этот полуночник, выглянувший из окна?

Вместо ответа тишину нарушил скрежет: отворилась тяжелая, обитая гвоздями дверь подвального помещения. Вывеска из кованого железа гласила: Постоялый двор «Отъезд». Из дверного проема выскользнул незнакомец и бросился к нашему кораблю. На середине пути он внезапно остановился и обернулся. В тусклом ореоле уличного фонаря я увидела его лицо. Рафаэль! Юноша оглянулся на окно под крышей… вернее, на того, кто там стоял. Сощурившись, я различила контуры тюрбана. Сурадж! Это он, оруженосец Короля! Я уверена в этом! Я единственная в Версале знала об их запретной связи. Неужели индиец специально приехал в Нант к возлюбленному вместо того, чтобы стоять в карауле королевского дворца?

Рафаэль развернулся и вновь помчался к «Невесте в трауре». Ставни на верхнем окне постоялого двора захлопнулись, издав сухой звук падающей гильотины. Я тоже закрыла иллюминатор, чувствуя смятение из-за того, что стала свидетельницей чужой тайны, которая на время отвлекла меня от моих собственных проблем. Но пришло время действовать!

Сначала послышались три удара, затем приглушенный голос произнес:

– Ваш напиток, мадемуазель!

Я кинулась открывать дверь. В проеме появилось лицо Клеанта. Позади него мягко покачивался фонарь, подвешенный к потолку узкого кулуара: корабль снялся с якоря. Камердинер прошел в каюту, поставил стакан шипучей воды на секретер. Я попросила принести сельтерскую воду, чтобы облегчить мигрень и увидеться с моим союзником.

– Мне удалось передать твое сообщение, – прошептал он. – Через ворона риск перехвата очень высок.

– Я и сама так подумала.

– И ты была права. Сейчас, в эту самую минуту наш фрондер во весь опор скачет в Версаль, чтобы предупредить Раймона де Монфокона о готовящемся плане Короля.

– Спасибо, Клеант. Со своей стороны я сделаю все, чтобы Нетленному не достался «El Corazón de la Tierra». Но нужно встретиться с Бледным Фебюсом до того, как будет раскрыто мое настоящее имя.