- Так вот, господа, я пристально присмотрелся к заводу, долго беседовал с вдовой Фишера, уговаривал ее на продажу невыгодного ей актива и, в конце концов, она пошла нам навстречу. Но цена, за которую она готова уступить завод, мне пока не известна. И потому сумму я попрошу озвучить господина Лаубе.

Немец, выслушав перевод, кивнул и начал через переводчика доносить нам информацию:

- Да, господа, все правильно. Госпожа Фишер готова уступить вам завод со всем ее материальным имуществом и привилегиями за пятьсот тысяч марок.

Я, услышав эту сумму, присвистнул. Сумма прозвучала слишком уж большая.

- А в рублях это сколько? – спросил Мендельсона озадаченный Мишка, а тот, достав блокнот, быстро прикинул.

- Около ста шестидесяти тысяч рублей.

- Ассигнациями?

- Да.

Блин, дорого! Слишком дорого, не знаю, сможем ли мы быстро найти столько свободных денег. Вот и Мишка остался недоволен.

- Яков Андреич, ты говорил, что у завода есть долги?

- Да, есть такое дело, - кивнул наш главный юрист. – Чуть меньше сорока тысяч марок. Это долги поставщикам. Еще кредиты в банке на шестьдесят.

- Тогда я считаю, что сумма в полмиллиона марок мне кажется слишком завышенной, - ответил Мишка и Моллер активно его поддержал.

- Подождите, подождите, - вклинился я, перебивая друга. – Яков Анрдерич, а скажи нам, что вообще представляет из себя этот завод? Сколько человек работает, сколько станков, каковы объемы выпуска и продаж? Это известно?

- А у меня есть фотографические снимки, - бодро ответил Мендельсон. – Фрау Фишер любезно разрешила мне сфотографировать все, что я захочу. Сейчас, подождите….

И с этими словами он нырнул в портфель и достал пачку фотокарточек. Передал нам со словами:

- На заводе работает около сорока человек, в наличии несколько станков для рубки и шлифовки шаров разных калибров, печь для закалки и прочее. В целом, предприятие выглядит неплохо и мои впечатления сугубо положительные.

На фотографиях завод смотрелся… средненько. Один-единственный цех с немытыми окнами. Везде грязно, пыльно и мрачно. Рабочие в засаленной и прожженной робе, облупленные станки. Все это не производило впечатления на пятьсот тысяч немецких марок.

- Ну, не знаю, - с сомнением проговорил Мишка. – Как-то все удручающе выглядит.

Мендельсон хмыкнул.

- Михаил Дмитриевич, вы, конечно, меня извините, но вы просто забыли, как у нас выглядят обычные фабричные цеха. У нас все гораздо хуже. Но да, вынужден буду с вами согласиться, на нашем предприятии все намного веселее, чище и светлее.