— Навострился ты проповедовать, как я погляжу. Недаром у тебя бывший церковник в ординарцах!

Он вновь развернул коня к строю.

— Да какая, к бесам, советская власть, хлопцы! Ванька Семенов обиду свою вымещает! Счеты сводит!

Это был хороший шанс — Клюквин стоял к нему боком и потрясал пистолетом. Сейчас он развернется, пальнет в своего врага, и тогда начнется кровавая карусель. Нужно попытаться решить всё малой кровью…

— …Сговорился с тыловыми крысами, оболгал боевых товарищей…

Семенов вскинул маузер и выстрелил. Клюквин дёрнул головой, фуражка отлетела к насыпи, он слетел с коня, ударился оземь и сложился беспомощным мёртвым калачиком под запыленными копытами своего бывшего эскадрона.

— Бросай оружие! — скомандовал Семенов, не глядя на строй и с подчёркнутой неторопливостью убирая маузер в кобуру. Дескать, даже не сомневается в том, что приказ будет выполнен.

Первый приклад стукнул о землю, второй, третий, потом застучали один за другим, как переспевшие яблоки в саду, сорванные внезапно налетевшим сильным ветром.

Орлов взмахнул шашкой. Оркестр вразнобой взвыл, продолжая гимн, но тут же смущенно смолк: комполка подавал знак не ему, а бронепоезду. Пыхтя и выплёвывая под ноги конникам клубы пара, бронированный монстр медленно отполз назад, открывая скрывающуюся за ним пешую шеренгу бойцов ЧОНа. Мрачные и сосредоточенные, одетые в одинаковые, хорошо подогнанные мундиры, одинаковые фуражки и новые сапоги, с нацеленными на третий эскадрон винтовками, они производили внушительное впечатление.

— Первое и второе отделение, изъять оружие у арестованных! — обычным тоном скомандовал командир ЧОНа — рослый малый с профессиональной военной выправкой. И хотя в напряженной тишине его и так все услышали, рявкнул во всё горло:

— Третий эскадрон, спешиться! Сдать назад!

Клюквинцы послушно выполнили команду, почти прижавшись спинами к стволам «Беспощадного».

Видя, что все идет по плану, командир полка развернул коня и рысью поскакал в сторону штаба. Комиссар и начштаба последовали за ним. Горюнов напротив — остался и подъехал ближе к месту развивающихся событий, стал рядом с Семеновым.

Чоновцы собрали сложенные на земле шашки и карабины, отнесли в тачанку, прошлись вдоль строя, обыскивая каждого арестованного. Изъятый арсенал пополнился несколькими наганами, браунингами и кинжалами.

Клюквин лежал перед людьми, которыми ещё недавно командовал, выкинув в их сторону руку с маузером — как будто хотел проявить последнюю властную волю и рявкнуть: «Что же вы, трусы, делаете?! Зачем оружие отдали?!» Но все его команды остались в прошлом.

Боец ЧОНа остановился над трупом, высвободил пистолет из не успевшей окостенеть кисти, перевернул ногой на спину, принялся обыскивать. Часы, портсигар, набитый какой-то мелочёвкой бархатный мешочек — всё полетело на землю. Из-за голенища хромового сапога вылезла инкрустированная финка, чоновец передал ее и маузер подошедшему командиру.

— Куда его, товарищ Петров?

— Пусть полежит пока, не убежит…

Горюнов нагнулся к Семенову.

— Пойдём, посмотрим поближе. Полезно бывает…