Уолт поспешил в свой кабинет, чтобы выяснить все, что можно, о женщине по имени Виктория Форд.
Глава 20
Бутылка шардоне опустела к тому времени, как Эмма закончила рассказывать Эйвери про расследование убийства, в которое была вовлечена ее сестра во время своей гибели. Эйвери приехала в Катскилы, чтобы расспросить Эмму Кайнд про недавнюю идентификацию останков Виктории Форд и определить, достаточно ли здесь материала для «Американских событий». При мысли о том, что она наткнулась на историю зверского убийства, в голове бурлили идеи о специальном репортаже, который можно снять о подробностях этого дела.
В голове Эйвери уютно гудело от вина, но она не стала возражать, когда Эмма вышла из дома со второй бутылкой. Эйвери хотела знать все о давно погибшей сестре Эммы и преступлении, в котором ее обвиняли. Еще одна бутылка вина казалась идеальным средством, чтобы Эмма продолжала говорить. Кроме того, Эйвери заворожил древний артефакт, который Эмма вынесла из дома вместе со второй бутылкой. Она признала в нем телефонный автоответчик из девяностых, и теперь он стоял в центре стола. Посреди рассказа о Виктории Эмма извинилась и ушла, чтобы порыться в доме. Для нее было достижением откопать автоответчик в кладовке. Еще большим достижением было его оживить. Реликвии из прошлого потребовались обе батарейки и электрическое питание, чтобы вернуться к жизни. Все это время Эйвери потягивала шардоне и старалась сдержать тревожное ожидание того, что же ждет на устройстве. Теперь удлинитель тянулся от кухонной розетки, мимо дверей в патио и к столу, на котором стоял аппарат. Батарейки ААА зажгли лампочку индикатора на корпусе. Аппарат, действительно, жив-здоров.
– Сначала, – сказала Эмма, – появилась просто новость о том, что в Катскильских горах убили богатого писателя. Затем пошли слухи о романе на стороне. Когда Викторию связали с убийством, я не поверила. На самом деле, я не верила до тех пор, пока не слили то ужасное видео и Виктория не стала центром истории. Журналисты были как бешеные животные. Они поджидали в фойе ее офисного здания и около квартиры. Видео было повсюду. Тогда не было социальных сетей, но интернет расправлял крылья. Изображение Виктории в том костюме госпожи попало во все новостные программы и в каждую газету. Видео скачали тысячи раз и бесконечно смотрели в каждом доме, чьи хозяева имели склонность к вуайеризму. СМИ обсосали каждую подробность. На короткое время «садомазо» и «бондаж» стали заголовками и репликами телеведущих по всей стране.
В то время Эйвери училась в средней школе, но даже сейчас смутно помнила шумиху, вызванную той записью. Ей было трудно поверить, что через двадцать лет она наткнулась на эту историю. Эйвери понимала, почему СМИ проявили такой тогда такой повышенный интерес. Заголовки были как гигантские крюки, на которые цепляли аудиторию, продвигали газеты и продавали рекламные места. Не только двадцать лет назад, думала она, но сегодня тоже. Эйвери представила собственные заголовки в «Американских событиях». «Останки жертвы 11 сентября идентифицированы через двадцать лет после обрушения башен», «Женщина в центре расследования нашумевшего убийства популярного писателя» и «Бурная история о сексе и предательстве». Возможности были бесконечны. Подробности места преступления, скорее всего, будут шокирующими и наверняка сыграют на нездоровой увлеченности фанатов криминальной документалистики от «Американских событий». Эйвери задалась вопросом, получится ли у нее заполучить фотографии с места преступления и другие подробности расследования. Или даже, она позволила себе представить, отредактированные фрагменты порновидео.
– За несколько недель перед одиннадцатым сентября плохие новости появлялись одна за другой, – сказала Эмма. – Улики начали накапливаться, и я не могла поверить тому, что видела в вечерних новостях. В машине Виктории нашли веревку, которая, по утверждению полиции, соответствовала той, что была вокруг шеи Кэмерона Янга. Похоже, все чертово место преступления было покрыто отпечатками пальцев Виктории и ее ДНК. Ее мочу извлекли из унитаза, а кровь обнаружили в хозяйской спальне.
Затуманенный шардоне мозг Эйвери работал на полную. Она все еще мысленно прорабатывала, как заполучить запись того домашнего порно. Но ей нужно было больше. Ей нужен доступ к папке с делом и интимные подробности расследования. Наконец она вернулась мыслями в настоящее и показала на автоответчик:
– Какое отношение ко всему этому имеет автоответчик?
Эмма сделала глоток вина для уверенности.
– Виктория звонила мне в тот день.
– Какой день?
– Одиннадцатого сентября. После того, как первый самолет врезался в северную башню. Она позвонила сказать мне, что в ловушке. Она звонила… попрощаться.
Эйвери медленно поставила свой бокал.
– О, Эмма, это ужасно. И вы все эти годы хранили сообщение?
– Да. Но не поэтому. Не потому, что Виктория прощалась. В тот день она рассказала мне кое-что еще. Я хочу, чтобы вы это услышали.
Эйвери ждала, не моргая и почти не дыша. Гул от вина мешал и одновременно способствовал ее концентрации. Медленно Эмма потянулась к автоответчику и нажала кнопку пуска. Несколько секунд шипели помехи, а потом раздался голос.
«Эмма!»