У его ног всё в том же синем платье, что он видел на ней утром, съёжившись в комок, сидела Маруша и сверкала на него глазами из прорезей своей всё той же своей тёмно-синей кружевной маски.

Девушка была жутко испугана, это не вызывало сомнений. Она прижала руки к груди, подобрала по себя ноги и не замечала, что из-под сбившегося подола платья виднелась нижняя юбка.

— Господи, как она здесь оказалась? — ошеломлённо подумал он в первый момент, а потом вдруг осознал, что именно означает её присутствие здесь, в алтарной комнате. Эта вторая мысль поглотила всё. Получается, именно Маруша — носительница памяти принцессы Альмиреллы?

В бароне разом большой волной всколыхнулась жалость к этой милой девушке с ясным умом и искалеченным лицом, которой судьба уготовила попасть прямиком в эту банку с пауками под названием высшее общество.

Грен заставил себя быстро собраться и прийти в себя.

— Нет, я не оставлю её один на один с королевской семьёй, — подумал он. — Прости, Аль, но в этой нелепой, неоднозначной и опасной для Маруши ситуации я на её стороне. Ты можешь затуманить её разум обещаниями, в которые и сам поверишь, но я-то намного лучше представляю, что за встреча ждёт простолюдинку в вашем роскошном дворце.

Барон ободряюще улыбнулся испуганной девушке, галантно, как на балу, протянул ей руку, услужливо помог встать, а затем положил её ладошку на сгиб своего локтя и успокаивающе положил сверху свою ладонь.

Они вышли к принцу из-за колонны, шагая с достоинством, как будто на королевском приёме в высшем обществе.

— Ваше высочество, позвольте представить вам Марушу, воспитанницу леди Карлейлы, — торжественным тоном провозгласил барон, — Маруше девятнадцать лет. Леди взяла её из приюта ещё во младенчестве.

В полутёмном алтарном зале повисла оглушающая тишина.

У принца округлились глаза, и, по всей видимости, перехватило дыхание. Он попытался что-то сказать, но у него из горла вылетело лишь какое-то сдавленное карканье.

Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем принц смог взять себя в руки. Затем он откашлялся и вполне внятно прокаркал хриплым голосом:

— А почему на ней эта маска?

— У неё искалечено лицо, поэтому она вынуждена его скрывать, ваше высочество, — ответил Грендер таким лёгким и непринуждённым тоном, будто отвечал, почему у девушки жемчужное ожерелье на шее, а не рубиновое.

Барон не удержался и хмыкнул про себя:

— Да уж, Аль, неожиданный для тебя поворот. Можно нарисовать себе в мыслях прекрасные картины вновь обретённой родной сестры, но когда действительность выдаёт тебе во второй раз не принцессу, а безродную, да ещё и искалеченную чужую девушку, тут растеряешься.

При этом мужчина успокаивающе сжал маленькую ладошку, лежащую у него на локте. Маруша покосилась на него. Он чуть заметно подмигнул ей краем глаза, пытаясь ободрить и показать, что он на её стороне, что не всё так страшно и никто не будет кидать ей в лицо обвинения в подслушивании, да и вообще в шпионаже, и не потащит бросит в каменный подвал, обвиняя в преступлении против короны.

— Думаю, она та, которую вы, ваше высочество, с таким упорством ищете уже целый год, — продолжил барон официальным тоном, и уже тише, без всякого официоза, продолжил: — Надеюсь, теперь ты доволен, Аль, и знаешь, что делать.

— А это точно она? — беспомощно спросил принц уже нормальным голосом. — У неё ведь тёмные волосы!

— Да, точно, тёмные, — с чуть заметной иронией сказал барон, — а не золотые, как у тебя. Да и профиль, хм, совсем не такой, что тебе почудился во время ритуала. Но твой поисковик указал на эту башню. Нас здесь четверо. Меня и камердинера, что ждёт нас на лестнице, без сомнений, можно исключить. Так что решать вам, ваше высочество, — бодро закончил он.