— Ох, Маруша! Не трогай ничего! Ложись быстро, тебе лежать нужно! — влетевшая в мою спальню Люжена заставила меня вздрогнуть и плюхнуться обратно на подушку.

— Пить хочется. — проскрипела я.

Люжена подскочила и подала мне кружку, стоящую на приставном столике.

Из тёплой кружки, которую я осторожно обхватила ладонями, тянуло чем-то сладким и очень ароматным.

От отвара сразу стало легче. Я откашлялась.

— Расскажи мне Лю, давно я тут валяюсь и что за это время произошло? — говорить теперь получилось без труда. Мой голос звучал почти нормально, всего лишь с лёгкой гнусавостью, будто при насморке.

Люжена пожала плечами и села рядом, глядя на меня каким-то странным взглядом:

— Да день всего. Вот как вчера Бранжен принёс тебя в беспамятстве, так тут и уложили. Ты сутки почти и проспала. Лекарь тебя смотрел, сказал, что ты переохладилась, да нахлебалась воды, ударилась, но кости все целы, опасности никакой нет. Синяки сойдут, отёки рассосутся, глаза откроются. Ты ногу подвернула, но это тоже ничего страшного. Он наложил повязку. Держать два-три дня ногу в покое и уже выходить сможешь.

Она отвела подозрительно заблестевший взгляд и бодро добавила:

— Если захочешь, конечно.

Её взгляд очень напомнил мне сверкавший влагой синий взгляд Бранжена, когда он смотрел на меня в деревенском трактире. Я испугалась.

Что такое невыносимо жуткое они видят на моём лице, если не могут сдержать слёз?

— Лю, помоги мне добраться до туалетной комнаты, пожалуйста.

— Тебе нужно лежать!

— Если я сейчас не дойду до туалетной комнаты, то лежать я буду в мокрой постели. А с твоей помощью, я на ногу наступать не буду.

— Ну хорошо.

Мы медленно поползли к туалетной комнате.

Моя военная хитрость удалась. Когда мы ползли мимо высокого старого овального зеркала, стоявшего у стены, я скомандовала:

— Стой! — и повернулась к нему.

Боже мой! Действительность превзошла все мои смелые ожидания.