— Да, Кейт, я слушаю.

— А Энгриль тебе когда-нибудь говорил о моих родителях?

Вопрос из той категории, которые услышать не ожидаешь, а услышав, судорожно решаешь, врать или уклониться от ответа. С неожиданности я спичку сломал. Полез за второй, ответить решил, как оно есть:

— Говорил, но не так много. Ещё просил тебе не рассказывать.

— И ты обещал? — дрогнул голос брюнетки.

— Ну, он не стал требовать моего обещания…

— Значит, ты можешь всё сказать.

Поддерживая слабый огонёк, я принялся придумывать пути к отступлению, если отступление в разговоре с Кейт вообще приемлемо. Она молчит, ждёт ответа. Наверняка будет настаивать, а потом ещё на день останется и продолжит настаивать…

— Раньше ты не хотела…

— Давай говори, нечего сопли разжёвывать, — с раздражением поторопила меня она.

В камине заполыхало, я раздобыл второй стул и сел рядом с Кейт. Как и всегда, она выглядит недовольной, раздражённой, но сегодня в глазах загорелся интерес. Я попытался вспомнить всё в мельчайших подробностях:

— Сестра Энгриля была в составе группы по поиску военной аппаратуры, средств связи… Это такие люди, которые бродят по континенту, ищут разные там бункеры, военные штабы, пробуют вернуть жизнь рациям, телефонам, чтоб связаться с… да с кем угодно, в общем-то.

— Зачем им это? — вставила вопрос Кейт.

— Так ведь у того, у кого есть связь, есть и электричество, и что поинтереснее. К тому же, эти энтузиасты верят, что существуют разные там колонии, полностью обустроенные, со всеми роскошами и удобствами… и что там найдётся место ещё паре десятков голодранцев. Надо только дозвониться… их все зовут бродячими радистами.

— И у матери что-то получилось?

— Если и да, то брата она посвящать не стала, — устало провёл я ладонью по лицу. — Зато нашёлся любящий муж, появилась ты… При первом же удобном случае она сбагрила тебя Энгрилю, потому что ты… ты мешалась. С тех пор неизвестно, где они с твоим отцом.

Девушка внимательно выслушала короткий и простой рассказ, возможно, не понимая, чего же его стоило скрывать. Покивав, она вдруг спросила:

— А как их звали?

— Что, прости?

— Как их звали?