Логика Максимилиана неоспорима, но только не для тех, кто с этим понятием не знаком. Пятёрка зашаталась, лошади нервно потоптались в грязи. К несчастью, ни один ствол не опустился.

Я успел сменить мишень три раза: сложно понять, кто здесь самый опасный противник.

— Не замечаете, офицер, что мы попусту тратим время?

— Замечаю. Но никто из вас так и не рискнёт выстрелить первым, поэтому лучше поступите по уму: оружие на землю!

— Макси, — ехидно пропищала некая мразь, — мы теперь уже не можем отпустить тебя…

Он продолжил болтать, но мы все трое его уже не слушаем: куда интереснее фигура ещё одного всадника, осторожно приближающегося сзади к лесорубам. Он вынырнул из-за поворота несколько секунд назад, принялся оценивать ситуацию. Понимая, что всё плохо, он полез за оружием.

Полицейский быстро узнал своего коллегу:

— Сэм! Скачи в Гавару, перескажи всё Тиму!

Молодой парень опешил, на него обернулись пять немытых морд, что прыти изрядно добавило. Он развернул лошадь и бросился прочь, непрестанно оглядываясь. Центровой тут же огласил дорогу грохотом мимо пущенной дроби и хриплым ором:

— Догнать!

Не сообразив, кому именно следует пускаться в погоню, лошадей развернули сразу все, за что Максимилиан их моментально покарал. Рванув на таран, он на ходу выстрелил и выбил из седла усатого. Долетев до неприятелей, он ловко вмазал локтем в лицо центрового.

Поняв замысел стража порядка обойтись без убийств, я прострелил давно примеченному всаднику ногу, а пока тот вопил, согнувшись, от боли, подскочил и столкнул пинком на землю.

За спиной просвистело облако картечи — косой стрелок разнёс лошади только что отработанного противника голову, я пригнулся и рванул по дуге. У меня на глазах Юрико подняла свою кобылу на дыбы, и та приняла на себя пули, пущенные в японку.

К палящему выродку подскочил Максимилиан и прыгнул на неприятеля. Оба грохнулись в грязь, лесоруб оказался сверху и задушил бы полицейского, если бы я не рухнул сверху.

Распластался на дороге, обхватил руками и ногами последнего боеспособного гада, и сверкающий нимбом кулак отправил того отдыхать. Я выбрался из-под тела в тот момент, когда Юрико гуманно добила корчащуюся лошадь контрольным выстрелом.

Вокруг пританцовывают ошарашенные кобылы, выпучивают глаза совсем по-рачьи, в грязи валяются тела разной степени искалеченности: кто-то без сознания распластался в мягкой жиже, кто-то тихо стонет, сжимая кровавые раны, а один медленно остывает, схватив сразу четыре пули в грудь. Даже не буду сомневаться, чьих женских рук это дело.

Японка оказалась между нами, тяжело дышащими мужиками, и нацелилась на вырубленного противника. Максимилиан молнией вскочил и отвёл дуло в сторону со словами:

— Мы их не будем убивать!

— За то, что они нас чуть не порешили, вы их прощаете? — сурово вопросила Юрико.

— Нет, но такого наказания они не заслуживают.