Горджелин резко выпрямился, Аратарну показалось — он слышит, как хрустит древко посоха, судорожно стиснутое сухими длинными пальцами.

— Если тебе, родственник, нужна наша помощь — я бы на твоём месте воздержался от подобных речей.

Сущность на вершине чёрного куба некоторое время молчала. Потом, словно через силу, призрак произнёс:

— Что ж, в таком случае не стану ходить вокруг да около, однако всё же придётся объяснить вам… некоторые тонкости. Я прозываюсь Чёрным, у меня особое сродство к Тьме. Я слышу многое, Тьма подхватывает и доносит до меня самые дальние, самые слабые отзвуки. Нашему сущему, нашей Вселенной уготовлен поистине ужасный конец, Горджелин.

— Я слышал это много раз, — перебил Снежный Маг. — Всё имеет своё начало, всё имеет свой конец, даже сущее, нас окружающее. Что дальше?

— Дальше? Известные тебе Дальние — последний инструмент Творца, и он не зря помещён в наши пределы. Ему надлежит умертвить всё и вся, использовав силу великого множества душ, — для того, чтобы вновь обратить нашу Вселенную в один строго упорядоченный кристалл. Сперва огромный, затем он станет уплотняться, уплотняться и уплотняться, до тех пор, пока вновь не сделается монадой, абсолютной, вечной, неразрушимой — зародышем будущего Творца, и тогда цикл начнётся вновь.

— И это я уже слышал, но теория…

— А я, Чёрный, не желаю сгинуть в этой катастрофе, — призрак повысил голос. — Моё существование мне отчего-то нравится. У меня, видишь ли, большие планы. Поэтому я готовлю инструмент вмешательства в эту последнюю битву, когда Дальние сокрушат всех, кто дерзнёт противустать им — нет, не для того, чтобы одержать над ними победу, но чтобы пережить эту… упаковку в изумрудном кристалле. Если угодно — заснуть и вновь проснуться в новом, свежем, только что сотворённом мире. Но проснуться мною, Чёрным, со всеми моими силами и знанием.

— Прекрасное намерение, — усмехнулся Горджелин. — И каким же образом?

— Здесь-то мне и понадобится ваша помощь. — Пелена непроглядной тьмы колыхнулась, словно указывая на застывшего Аратарна. — Я знаю, кто твой отец, юноша, знаю, чего ты ищешь многие годы. Я ищу того же. Отыскать Губителя и его вечного соперника — Возрождающую, инструменты, потерянные Молодыми Богами, но так необходимые нам теперь.

Аратарн почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Отыскать отца? Так это возможно, ты знаешь, где он, что с ним стало?!

— Они с Возрождающей так и длят свой бой, — ответил Чёрный. — Во всяком случае, такую весть приносит мне Тьма. Эхо их битвы разносится далеко, очень далеко… Но если б найти их было просто, я давно бы уже это сделал. Нет, требовалось хорошенько подготовить дорожку, — алые уголья глаз словно бы сощурились в усмешке, — и дождаться вас. Дождаться тебя, кровь Губителя.

— Что ж, кое-что ты разъяснил, — кивнул Горджелин. — Но что же дальше? Ты найдёшь Губителя и Возрождающую… а потом?

— А потом мы создадим нечто вроде вечного двигателя, — ухмыльнулся Чёрный, пониже пары алых глаз появился серый росчерк, словно улыбка.

— Вечный двигатель возможен только при использовании потока магии, механически это…

— Совершенно верно, кузен. Механически такое не исполнить. Но магически — вполне. Губитель и Возрождающая — две части этого primum movens[4]; с их помощью мы замкнём идеальную сферу, которая скроет нас, когда этому миру придёт пора умереть.

— И что же? Этот primum movens каким-то образом уцелеет в Пламени Неуничтожимом?

— Нет, дорогой родственник. Он уцелеет в Хаосе. Где мы, погружённые в долгий, хоть и не вечный, сон, дождёмся, пока не возникнет новое Упорядоченное. Видишь, насколько я щедр? Предлагаю вам вечность бытия, вечность сознания и памяти — вам и вашим близким. Твоей матери, Лидаэль. Твоему отцу, Аратарн, — как части нашего укрытия. Моей родне, буде моё Поколение возжелает присоединиться. А более никого мы впустить не сможем.

— Весьма щедро, — хмыкнул Горджелин. — Кто ж отказывается от такого предложения! Дело за малым — отыскать две части рекомого перводвигателя, так?