— И вот еще, — сказал он. — Как видишь, второй стол здесь поставить негде, так что не обессудь. Времени рассиживаться у нас, конечно, не так много, но если что, в общей учительской перекантуешься, лады?

— Нормально, — сказал я.

— Ну, тогда добро пожаловать, — сказал он. — Ты уже оформился?

— Да вроде как.

— Задач у нас сейчас, пока занятия не начались, как ты понимаешь, две. Подготовить учебные планы и инвентарь. С учебными планами я уже разобрался, можешь ознакомиться при желании, а инвентарь… Да что ему сделается? Все на месте, согласно инвентарной описи. Мячи прыгают, канаты висят, козел стоит и даже в раздевалках еще не воняет, потому что наконец-то проветрилось. Так что можешь смело догуливать последние летние деньки и выходить тридцать первого, когда мы тут к линейке все готовить будем. А если кто спросит, то я тебя прикрою.

— Спасибо, — сказал я. — Я пока тут осмотрюсь, а потом еще зайду, ладно?

— Конечно, — сказал он и снова углубился в газету.

Я прошелся по раздевалкам, и там действительно пока еще ничем не пахло. Впрочем, я знал, что это ненадолго. Начнется учебный год, через эти комнаты пройдут сотни разгоряченных подростков, и уже к концу первой недели в них установится своя, ни с чем не сравнимая атмосфера. В школе, где я преподавал до этого, были душевые комнаты, но только потому, что в школе был бассейн, и предварительная помывка перед ним являлась обязательной процедурой. Соответственно, когда занятий в бассейне не было, в душевые никого не пускали и они стояли запертыми.

Что точно никогда не меняется, так это спортзалы. Те же шведские стенки, те же баскетбольные корзины, те же свисающие с потолка и закрепленные на стене канаты, те же потертые маты, составленные в стопку в углу. На подоконнике лежал оранжевый баскетбольный мяч, почти новый. Я взял его в руки, несколько раз стукнул им по полу, надеясь, что это пробудит какие-то ассоциации с тем последним моим воспоминанием из предыдущей жизни, но нет, ничего.

Я бросил мяч в кольцо прямо оттуда, где стоял, из трехочковой зоны. Попал.

Значит, есть еще порох в пороховницах…

Со стороны входной двери послышались легкие аплодисменты. Я посмотрел туда и обнаружил молодую женщину. Она была молода, стройна, у нее была загорелая кожа и короткое, совершенно не подходящее учительнице летнее платье, которое можно надевать в школу только тогда, когда учебный год еще официально не начался.

— Хороший бросок, — сказала она.

— Умею, могу, практикую, — сказал я. — А вы из какого класса?

— Хорошая попытка, но нет, — сказала она. — Я здесь преподаю.

— Я теперь тоже, — сказал я.

Орать через весь зал было глупо, и я подошел к ней поближе. До моих ноздрей донесся легкий аромат духов. Что-то цветочное.

— Значит, вы — наш новый физрук?

— Виновен, — сказал я. — Василий.

— Ирина, — сказала она и протянула мне руку. У нее были изящные пальцы с аккуратными розовыми ноготками. Обручальное кольцо отсутствовало. — Преподаю английский и французский.