— Бон жур, — сказал я, и на этом мои знания французского практически закончились.

— Мой профильный язык, — сказала она. — Но мне кажется, что английский будет куда более перспективен.

— Несомненно, — сказал я. — И что привело вас в наши с Виктором владения?

— Я искала вас, — сказала она.

— Именно меня? Надеюсь, всю жизнь?

— Если честно, то последние минут десять, — сказала она. — Дело в том, что мне нужна грубая физическая сила.

— Это вы по правильному адресу пришли, — согласился я. — Чем помочь? Бюст Монтеня надо передвинуть?

— Почти, — сказала она. — Надо шкаф передвинуть и пару портретов повесить. Справитесь сами или мне еще и Виктора позвать?

— Не стоит его тревожить, — сказал я. — У него сейчас свидание с последней страницей «Советского спорта».

— Вообще-то, я проходила мимо и слышала, как он храпит.

— Тогда тем более, — сказал я.

Передвинуть шкаф оказалось несложно, даже не пришлось ничего из него вытаскивать. После повешения портретов каких-то незнакомых мне мужчин, выяснилось, что было бы неплохо чуть-чуть подвигать парты и поправить карниз, на котором висели шторы. В общем, на все про все ушло около часа.

— Спасибо, Василий, — сказала она. — Теперь я вас отпускаю. Даже не знаю, как вас отблагодарить, одна я бы до первого сентября точно не справилась.

— Может быть, вы согласитесь выпить со мной чашечку… — а здесь, наверное, приличных кофеен-то и нет. — Стаканчик чего-нибудь прохладительного?

Кафе тут по соседству точно было, я вчера в нем обедал. После прогулки и перед тем, как домой пойти.

Готовить самому мне вчера совершенно не хотелось, деньги вроде бы были, а смысл их экономить полностью отсутствовал.

— Василий, — серьезно сказала она. — Я должна сразу вас предупредить, что у меня есть молодой человек.

— Ирина, так я же не на свидание вас приглашаю, — ответил я тем же тоном. — Просто посидим, как коллеги, обсудим учебный процесс, вы введете в курс дела более молодого товарища.

— Ладно, уговорили, — сказала она. — Только не в соседнем кафе, хорошо?

— Конечно, — сказал я. Может быть, ее там слишком хорошо знают или мать кого-нибудь из учеников буфетчицей работает, и она боится, что разговоры пойдут.