— Договорились, — сказал я.

Сам я навестил Виктора, желая оповестить его о своем убытии, но он действительно храпел, накрывшись «Советским спортом», и я не стал его беспокоить. Я вышел из спортивного крыла и в коридоре тут же наткнулся на строгого вида женщину, которая явно представляла опасность, но совсем не того плана, о котором меня предупреждала Ирина.

Это была так называемая «старая грымза», противница всего живого и ненавистница всего веселого, в мое время такой типаж тоже встречался, но здесь, по идее, должна была быть их точка респауна.

В смысле, вот откуда-то отсюда они, наверное, все и выползли.

— Так, молодой человек, — сказала она. — Вы у нас кто?

— Я у вас Василий Иванович, новый физрук, — сказал я. — А вы…

— А я — Надежда Анатольевна, заведующая учебной частью.

— Очень приятно познакомиться, — сказал я.

— А я пока не решила, приятно мне или нет, — сказала она. — Понимаю, что сейчас лето и учебный год еще не начался, но надеюсь, что вы не собираетесь и перед учениками расхаживать вот в этом?

И она ткнула пальцем в мои любимые голубые джинсы.

— Виноват, исправлюсь.

— Надеюсь, что исправитесь, — сказала она. — Вы же раньше в школах не работали?

— Нет.

— Что ж, тогда совсем нелишне будет вам напомнить, что вы — советский педагог, и являетесь лицом не только нашей школы, но и всего советского образования, и обязаны подавать своим ученикам пример. Хороший пример, а не пример низкопоклонничества перед западом. Кроссовки, я смотрю, у вас тоже румынские.

— Скорее, китайские, — сказал я.

— Не имеет значения, — сказала она. — Можете носить их в свободное от работы время и где-нибудь подальше отсюда.

— Разве китайский народ — не братский нам народ? — уточнил я.

— Молодой человек, не умничайте, — сказала она. — Учебный план на год у вас уже готов?

— Конечно, — сказал я. — Виктор в него сейчас финальные штрихи вносит. Придает, так сказать, лоску.

Ее лицо чуть-чуть просветлело, видимо, Виктор у нее был на хорошем счету и в румынских кроссовках она его ни разу не видела.