– Кстати про невидимость, – тихо произнесла Тиффа, по-прежнему глядя на Мелоди. – Твой приезд – большая неожиданность. Очень приятная, но неожиданность. Что происходит, Блу?

– Сегодня позвонили из лаборатории. Сказали, что ДНК совпали. Они знают, кто я, Тиффа. И кто моя мама. Хотят, чтобы я приехала в Рино.

– О-о-о, Блу. – Тиффа глубоко вздохнула. И взглянула на меня с таким сочувствием, что у меня подкатил комок к горлу. Я сглотнула и попыталась рассмеяться.

– Надеюсь, что не напугала тебя, появившись вот так, вся в панике, с квадратными глазами. Мне просто надо было с кем-то поделиться. И я подумала о Мелоди, и что мне нужно найти ответы ради нее, даже если сама я предпочла бы не знать.

– Я так этому рада. Уже пришло время. И ты совсем не выглядела паникующей, и глаза нормальные. Ты всегда потрясающе держишься, Блу Экохок, такое самообладание. Обычно я легко «читаю» людей, но ты всегда такая сдержанная, замкнутая. О чем это говорит? В тихом омуте черти водятся? Если так, то вы с Дарси очень похожи.

Когда я ничего не ответила, Тиффа удрученно покачала головой, будто мое молчание только подтверждало ее правоту.

– Он заезжал вчера, – между делом заметила она. – Будто голову потерял.

Сердце упало в пятки. Видимо, на лице отразились какие-то эмоции, потому что Тиффа тут же перестала качаться в кресле.

– Что такое? Блу, что я сказала не так?

– Ничего, – соврала я, покачав головой. – Я так и думала.

– Думала что? – Тиффа вопросительно склонила голову набок.

– Что он потерял голову, – ровным тоном ответила я. Меня замутило.

– Потерял голову от Мелоди! – воскликнула Тиффа, недоверчиво пожимая плечами. – Ты бы видела свое лицо. А ты о ком подумала? О Памеле?

Я уставилась в пол, не желая отвечать.

– Блу. Что происходит с вами обоими? Я думала, после вечеринки вы наконец осознали свои чувства друг к другу. Это было так заметно! Я его вчера спросила о тебе, а он ответил так холодно. Даже не знала, как его и понимать.

– Да. Уилсон, должно быть, редкий вид. Точно не филин, потому что я стала совершенно невидимой.

– Ох, моя дорогая, – вздохнула Тиффа. – Мой брат – сын своей матери. Пусть и не биологический, но во всем остальном – да. Его чувство приличий безнадежно устарело. Я очень удивилась, что он позволил себе так открыться тебе. А тот поцелуй? Мы с Элис несколько дней не могли нарадоваться.

Как неловко. Я не могла повернуться к ней лицом, а Тиффа все укачивала девочку и говорила.

– Моему брату нужен хороший толчок. Отлично сработало, когда мы попытались втолкнуть тебя в объятия Джастина. Может, тебе пора уже расправить крылышки и заставить его сделать выбор? – размышляла она вслух, похлопывая Мелоди по спинке. Бутылочка давно закончилось, и Мелоди уснула, тихонько сопя. Из уголка ее красиво очерченного ротика капало молоко.

– Я кое над чем работала в последнее время, но не хотела тебе говорить, пока ничего не решено. В следующую субботу в Шеффилде выставка, и там должен был принять участие один художник. Но он решил пересмотреть условия контракта, и допересматривался до того, что его выставили за дверь. И так случилось, что твои работы кажутся мне очень подходящими ко всей выставке. На самом деле, я думаю, они даже будут сильно выделяться. Я придержала «Женщину-птицу» и несколько других работ, просто потому, что для них нужна была правильная аудитория. Думаю, что смогу продать «Женщину-птицу» за пять тысяч долларов на выставке, а в галерее она бы стояла месяцами.