— Вот когда решишь на кого учиться хочешь, тогда и поговорим… и маме свои соображения выскажем, а пока… — братец развел руками.

— Когда ж я решу? Уже экзамены скоро!

— Ну, уж извини — без этого разговаривать с мамой бессмысленно. А сейчас пойдем обедать. Потом Тоха попробует тебе что-нибудь объяснить — может тебе еще и понравится, — усмехнулся Севка, щелкнув меня по носу, и потащил на кухню.

Антон был уже там — разливал по тарелкам сваренный моим братом суп, что-то насвистывая себе под нос. Чувствовал он себя потрясающе раскованно у нас дома, я же напротив — опасалась, что мне кусок в горло не полезет в присутствии Антона. Однако, за обедом парни не обращали на меня ни малейшего внимания и я успокоилась, прислушиваясь к их болтовне. Кажется, это было продолжение уже давно начатого разговора, суть которого заключалась в том, что Антон с Тимом собирались создать музыкальную группу — точнее на этом настаивал Сева, а Антон сидел и находил всякие отговорки, чтобы этого не делать — то ли правда не хотел, то ли ему просто нравился процесс препирательств. Сева такое тоже любил — иногда мне казалось, что лучше бы родители его отправили на юридический, а не меня.

— Барабанщика нет, — обжигаясь горячим супом, заявил Антон.

— Как это нет? А Глеб? — отбил Сева.

— А петь кто будет?

— Данька вокалом занимался.

— Волков? — удивился наш временный сосед, даже рот от изумления открыл.

— Волков.

— Блин, даже представить себе не могу поющего Волка, — Антон сморщился, видимо пытаясь увеличить силу своего воображения — но по последующему тяжелому вздоху можно было догадаться, что безрезультатно.

— Он еще стихи пишет, — довольный произведенным эффектом, добил его братец. Это даже для меня была новость. Интересно, о чем?

— Только не говори, что о любви? — хмыкнул Антон.

— О ней самой, — осклабился Сева. — Из последнего у него "Невета зомби" и "Сердце мертвого колдуна".

— У него депрессия, что ли? — влезла я.

— Да.

— Поющий депрессивный Волк, громила-гитарист, гей-барабанщик… — принялся перечислять Антон.

— Глеб вовсе не гей, — вступилась я за приятеля Севы, на что получила насмешливый взгляд серых глаз. Впрочем, возражать Антон мне не стал.

Но меня взгребло от мысли, что он только себя, похоже, нормальным считает.

— А ты тогда кто? — прозвучало агрессивно. Сева уставился на меня с удивлением — меня вот тоже удивляет почему он молчит, когда его друзей оскорбляют… Ухмылка Антона стала шире.