Дальше я слушать не стала — скользнула в ванную комнату и захлопнула за собой дверь, краем глаза заметив, что вместе с Севой пришел и Антончик, что вовсе не прибавило мне настроения. Странно, но почему-то мнение этого парня обо мне меня сильно волновало. Вот обзови меня Серега кикиморой, я б не расстроилась, даже не обиделась бы, а тут…

Защелкнув щеколду на двери, включила горячую воду и села на бортик ванны, восстанавливая образ Антона. Сероглазый брюнет, довольно высокий — до Тима ему, конечно, далеко, но не ниже Севы, нос прямой, быть может чуть широковатый, ресницы такие длинные, а уши… хорошие такие уши, по крайней мере, правое, левое я рассмотреть не успела… В общем, симпатичный очень, но среди Севкиных друзей и покрасивее были, гораздо красивее — Глеб, например, и Сашка.

Вздохнув, я поднялась с бортика ванны. И тут же присела обратно — ноги, получившие минутную передышку, расслабились и теперь колени неприятно дрожали, грозясь подогнуться при малейшем насилии над собой. Интересно, какого же тогда бедной Насте? Она-то и вовсе к физнагрузкам не привыкла. Хотя у нее была такая счастливая физиономия когда мы прощались, что возможно под действием эйфории она и усталости не чувствует…

На секундочку мне стало завидно.

А потом мысли сами собой опять скакнули к сероглазому парню. Похож ли он на "прекрасного принца"? Что-то подсказывало, что характер у него очень далек от прекрасного. Ну так и Серега вроде не сахарный, а Настька вот влюбилась… и он в нее.

— Ленка? — из-за резкого стука в дверь я едва не свалилась в ванну — спасла только хорошая реакция, позволившая мне ухватиться за край.

— Что? — буркнула я недовольно, всё-таки вставая на ноги и стаскивая прилипшую к коже толстовку. Взгляд невольно уперся в мое отражение в зеркале.

— У тебя все в порядке?

— Угу, — не считая того, что я на чучело похожа. Не ведая жалости, зеркало отражало бледную немочь с синими кругами под красными от недосыпа и дыма глазами.

Мы с классом дружно не спали полночи, пытаясь петь и рассказывать страшилки у костра — выходило плохо, но с энтузиазмом… а потом еще купаться потащились. Наверно еще поэтому марш-бросок обратно дался так нелегко.

— Мы в клуб уходим, — сообщил Севка из-за двери.

Скатертью дорожка.

Вяло порадовавшись скорому одиночеству, я вернулась к созерцанию своего отражения. Футболка мокрой тряпкой висела на моей тощей фигуре, а место, где по идее должна быть грудь, обозначалось двумя невнятными прыщиками — мама обещала, что они еще подрастут, но мне уже почти 17… блин, да у некоторых девятиклассниц такое вымя, что коровам впору завидовать, а тут…

— Ладно, — покладисто согласилась я, хотя мое мнение вряд ли кого-то волновало.

— Суп на плите, в морозилке мороженое, — поспешно инструктировал меня брат. Откуда-то из далека, наверно из прихожей, его уже звали. В памяти всплыл образ крашенной стервозины на шпильках… и Антончика.

— Справлюсь, — пообещала я, с трудом стаскивая джинсы, глотая непонятно откуда набежавшие слезы. Усталость наверное.

— Меня не жди — спать ложись. Всё, пока.

— Пока, — я знала он меня уже не услышит.

Утро у меня началось в 11. С трудом разлепив глаза, я поднялась с кровати и, умывшись, отправилась на кухню, чувствуя, что еще немного и умру от голода. А ведь завтрак еще предстояло приготовить — замутить какую-нибудь традиционную яичницу и горячих бутербродиков.

Вообще-то Севка готовил лучше, но он еще спал. Пришлось мне самой греметь посудой…