А сегодня она снова вывела его на эмоции. Всегда оставаясь безучастным к притязаниям женщин в свою сторону и тем более их проблемам, авгур чувствовал негодование, но не понимал, то ли оттого, что его бесили гарпийские выходки Кейт, то ли оттого, что он никак не мог справиться с девушкой. Но в этот раз он, кажется, нащупал нужную ниточку, за которую сможет притянуть Кейт к себе. Она созналась, что думает о нем, а он, к своему огорчению, теперь стоит и думает о ней, и мужчина искренне надеялся, что виной тому данное Минерве обещание, а не что-либо еще.
* * *
Она осторожно пробиралась сквозь заросли к своему дому. Кейт послала Квирину ментальный сигнал и назначила ему встречу на закате, как он и просил. Калханта видеть она пока не хотела, она злилась после вчерашнего водопада. Авгур полез к ней в душу, а она терпеть этого не могла. Кто он такой, в конце концов. Девушка выбралась к заднему двору за домиком.
Кейт без всякой ностальгии оглядела небольшой заросший травой садик и продолговатое одноэтажное деревянное строение с треугольной крышей. Та жизнь была в прошлом, теперь она гарпия, и ее все устраивало. Квирин вышел на крыльцо из дома. Увидев девушку, он бросился к ней и заключил в объятия.
— Кейт… — рыцарь поцеловал ее, но гарпия не ответила. Юноша недоуменно посмотрел девушке в глаза. — Что не так?
— Такие свиданки ты хотел, предлагая встречаться дальше? — Кейт отстранилась. Она хотела выскользнуть из объятий мужчины, но тот не пускал. Он снова наклонился к ней, но гарпия заслонила его губы ладонью. Тогда он поцеловал ее пальцы, будоража ее душу. У девушки сперло дыхание, она с трудом сдерживала себя не поддаться чувствам.
— Кейт… почему ты такая? — рыцарь возбужденно дышал.
— Ты спал с Королевой?
И тут Квирина отпустило. Он высвободил объятия и отошел от гарпии на несколько шагов, потирая подбородок. Повернувшись к девушке, он посмотрел на Кейт и подбоченился.
— Ты спал с ней… — сказала гарпия скорее утвердительно, чем вопросительно. Ей стало неприятно.
— Нет, Кейт, я не был с Минервой. Да, я хотел, особенно после того, как ты растоптала нас и наши чувства, бросив меня… но Королеве я не интересен, и она прямо дала это понять. Наш брак фиктивный.
— И ты так спокойно об этом говоришь?! — Кейт чувствовала, как ее охватывает гнев.
— А почему нет? Я всегда говорил тебе правду. Я люблю тебя, Кейт. Больше жизни! Любишь ли еще меня ты? — Квирин медленно пошел ей навстречу. — Любишь?
Девушка как в трансе наблюдала за приближающимся рыцарем, собираясь с мыслями. Она не знала, что ему ответить, и не была уверена в своих чувствах. В голове всплывал образ Калханта, мешая думать рационально.
Квирин снова стоял вплотную подле нее, мягко приобнимая девушку за талию. На его полуоткрытых губах играла легкая улыбка, глаза светились и блуждали по ее лицу. Кейт понимала, что ее тянет к юноше, но не знала, что делать с чувствами к пророку. Потом она вспомнила, что именно Квирин излечил ее от той влюбленности, и наконец сдалась. Обвив шею рыцаря руками и прижавшись к нему всем телом, она с жаром прильнула к его губам, отдаваясь нахлынувшему желанию.
* * *
Они сидели на травке в тени крыльца, их губы то и дело сливались в долгих поцелуях. Кейт в объятиях рыцаря смотрела вдаль, а он перебирал ее длинные волнистые волосы бледно-красного оттенка.
Впервые после дня свадьбы на королеве Квирин был счастлив. Он смог вернуть ту, кого так сильно любил. Юноша верил, что когда все закончится, они с Кейт снова будут вместе и обязательно поженятся. Нужно было только и дальше поддерживать брак с Минервой фиктивным, не вступая в интимные отношения, ведь по законам Среднего континента консумированный брак — это навсегда, до самой смерти. Отсутствие близости между супругами было единственной причиной, по которой союз можно было расторгнуть. Пророчества авгура Калханта разлучили их, и Кейт сдалась, совершив ужасную ошибку, но Квирин — нет. Он заберет ее у гарпий.
В доме послышался шум; кто-то пару раз позвал рыцаря. Гарпия выскочила из объятий мужчины и отошла на пару шагов. Юноша поднялся следом.
— Кейт, все хорошо, — Квирин схватил запаниковавшую девушку за руки. — Здесь нам ничего не угрожает.