Остановили их примерно через минут пятнадцать. Два вооружённых стражника стояли на перекрёстке, у кирпичной часовой башни и внимательно всматривались во все встречные лица. Один из них махнул рукой. Старик неторопливо потянул за вожжи и придержал лошадь.
— Пол часа назад в этом районе была нагло обворована баронесса Де Сиссиль — супруга командующего всей римской городской стражи. Что вы можете сказать нам об этом преступлении?
Услыхав, чьё ожерелье ему удалось стащить, малыш в телеге с трудом сдержал улыбку. Старик в ответ лишь едва заметно толкнул его локтём, после чего, придав лицу самое жалкое и растерянное выражение, обернулся к стражникам.
— Какое ещё воровство, сеньоры? Пожалейте старого человека. Вот сынишку в город к доктору возил. Последние два сестерция отдал за лекарство. Не знаю, как жить дальше будем. Совсем намаялись мы с ним в последнее время.
— Что с ним такое?
Один из стражников с подозрением посмотрел на бледного, худощавого ребёнка, лежащего в телеге и задыхающегося от дикого кашля.
— Доктор сказал туберкулёз. Это… как его — открытая форма… вроде, очень заразно…
— Тьфу ты, чёрт!
Крепкий вооружённый мужчина, словно ужаленный, отшатнулся от повозки и поскорей закрыл лицо рукавом.
— Быстро убирайтесь отсюда… вы, двое оборванцев! И поживее, чтобы духу вашего, через пол часа в городе не осталось.
— Слушаюсь, сеньор.
Дальнейший путь по городу для них прошёл уже без остановок. Вскоре позади остались последние окраинные дома. Дальше извилистая и кривая дорога вела между невысокими холмами, поросшими густыми кустарниками и одинокими чахлыми деревьями.
Малыш неподвижно сидел в телеге и смотрел на медленно удаляющийся Рим. Сколько он себя помнил, он всегда жил в этом городе. Для него просто не существовало мира за его пределами. Дитя трущоб и грязных подворотен, не умеющее писать и читать, но прекрасно знающее все злачные места и тёмные закоулки столицы. За всю свою жизнь он ни разу не брал в руки книгу, но зато мог без запинки перечислить всех местных скупщиков краденного, уважаемых воров и торговцев опиумом.
Рим был жесток к своим детям. Ещё немного и смутные очертания города уже навсегда исчезли где-то там, за ближайшим холмом. Теперь вдали виднелись лишь верхушки самых высоких зданий, фабричные трубы, окутавшие город серым, ядовитым дымом, да, парящий в небе, чёрный почтовый дирижабль. Рим был словно весь соткан из противоречий и в то же время имел какое-то свое особое, необъяснимое очарование. Другого такого больше не было. Многие ещё до сих пор, почему-то называли его «Вечным городом». Кое-кто даже утверждал, что когда-то очень давно, ещё в эпоху драконокоронованных императоров, Рим был величайшим городом на Земле и правил огромными территориями. Сказки, наверное. Хотя… кто знает, что там было раньше в те далёкие, забытые времена.
А ведь, как это ни странно, Рим раньше, действительно, был могущественным городом и столицей огромной империи. Уже при Юлии Цезаре это государство не знало себе равных по развитию и военной мощи. Ещё большего величия оно достигло с тех самых пор, как дух легендарного Дракона взялся опекать эти земли и назначать собственных правителей, прозванных затем драконокоронованными. Для Рима тогда настали, поистине, великие времена. Золотой век, длинной почти в две тысячи лет.
По мнению большинства историков, первым драконокоронованным безусловно являлся великий Квинт Петилий Цериалис — победитель пиктов и германцев. Хотя он так никогда официально и не объявил, что является голосом Дракона и исполнителем его воли на земле, его поступки говорили сами за себя. Именно он впервые в истории назначил своим приемником неблагородного и никому не известного сына пастуха — Тита Ботако, впоследствии гениального строителя и реформатора. А ещё — это по его приказу две тысячи тел назад, в центре Рима был возведён первый из двенадцати памятников Дракону и волчице; древнему, священному и до сих пор почитаемому, символу прежней империи.
С тех пор и до самого конца девятнадцатого века, по приказу Дракона, императорами становились дети крестьян, трактирщиков, сапожников и рыбаков. Изредка — аристократы. Для покровителя империи, похоже, не имело никакого значения происхождение или знатность своих будущих ставленников. Только их способность к управлению государством. И он ни разу не ошибся. Ни один из его драконокоронованных не оказался впоследствии плохим или даже посредственным правителем. Империя процветала, а населяющие её народы жили в сытости, благополучии и под защитой всегда справедливых и исправно действующих законов.
Впрочем, так было не сразу. В самом начале эпохи Дракона, когда в Риме ещё по-прежнему была сильна власть старой аристократии, попытка коронации нового императора, чуть было не закончилась всеобщим восстанием. Империя тогда ещё не была готова к тому, что правителем может стать обычный пастух. Многотысячная разъярённая толпа собралась у здания сената и требовала смерти неблагородному выскочке. Легионы бездействовали. Хитрые аристократы тихо радовались, наблюдая из окон своих домов, как бунт стремительно набирает силу. Казалось, уже ничто не сможет остановить эту безумную людскую массу. И тогда произошло нечто странное. Никто не мог предвидеть такого исхода. Дракон сам обратился к этой огромной, многотысячной толпе. Его голос услышали все и вместе с тем — каждый по отдельности. Слова, словно, не исходили, откуда-то извне, а зарождались внутри сознания. Это был приказ. Никаких сомнений, уступок и компромиссов. Голос произнёс всего одну фразу:
— ЭТО МОЙ ИМПЕРАТОР!
Толпа замерла. Никто ничего больше не мог возразить. Аристократы трусливо укрылись за прочными засовами, а сенат спустя всего пол часа дружно рукоплескал в честь нового императора-пастуха. В тот день Дракон ясно дал понять, кто на самом деле хозяин в этой огромной и бескрайней империи. С тех самых пор появление Дракона перед толпой, во время каждой коронации прочно вошло в традицию. Может, он решил, время от времени, напоминать людям, что является настоящим, живым, божеством, а не какой-то там старой, мёртвой легендой. А может, просто хотел, таким образом, оградить империю от правителей-самозванцев, посмевших, без его одобрения объявить себя драконокоронованными. Впрочем, серьёзных самозванцев за две тысячи лет в империи так и не появилось. Скорее всего, ни у кого просто не хватило смелости играть с Драконом в такую опасную и заведомо проигрышную игру.