— Что это?

Игривое выражение на лице мужчины пропало.

— Причина моего раннего пробуждения, пташка. Пойдем.

Удивлению Маршэль не было придела, когда она взглянула столешницу. Подробная карта мира украшала собой темное дерево. Но мало того, рисунки словно были живыми. Волны неслись по нарисованному океану, показывая, где сейчас шторм, а где штиль. Континенты пестрели лесами и горами, кое-где дымили вулканы, разливались или пересыхали реки. Города тоже были отмечены, и если сильно приглядеться, можно было заметить махонькие, размером с маковое зернышко, точки.

— Вот, смотри, — мужчина повел рукой, и рисунок на карте сместился. Слева от нее очутилась столица Янарии. Мужчина же указал пальцем вбок, и Маршэль заметила группу темных точек, двигающуюся по направлению к горам. Слабенькое алое свечение пульсировало вокруг темных пятнышек.

— Сюда направляются воины короля. Завтра они будут у изножья скал.

Маршэль озадачено притихла. Что за интерес у короля здесь? Договор оплачен, границы будут защищены еще десять лет, все тихо-мирно…

— Может, увидели восстановленный дворец?

Рэйнард покачал головой.

— Слишком мало прошло времени, да и вокруг нет поселений. Дурная слава, знаешь ли.

Маршэль знала. Мужчина еще раз провел над картой рукой и она потускнела. Почти пропала, сливаясь с темным деревом.

Возмущенный возглас эхом отразился от стен, когда ее одним махом водрузили на столешницу. Если Маршэль правильно запомнила, сейчас под ее задницей покоилось озеро Дип. Хорошо, что карта передает лишь изображение. Она и так сегодня села в лужу, не хватало это повторить в реальном смысле.

— Завтра я их встречу, — прошептал мужчина, гипнотизируя ее своими прекрасными глазами, — И разберусь, в чем дело. А пока…

Подол бессовестно задрали и горячая ладонь поползла вверх, плавно подбираясь к месту соединения бедер. Маршэль закусила губы. Внизу живота потяжелело, а через лиф ткани проступили напрягшиеся вершинки груди.

— … а пока я пожалуй сделаю то, что хотел сделать с самого утра.

Колени с силой развели в стороны. Вопль стыда и протеста умер, заменившись на протяжный стон удовольствия. Проворный язык раздвинул моментально увлажнившиеся складочки и проник внутрь.

Вцепившись в столешницу до обломанных ногтей, Маршэль тут же позабыла и об утреннем инциденте и о глупых воинах. Все что стало важным в этот момент — черноволосая макушка между ее ног и бессовестный язык, вытворяющий такое…

Покои с картой они покинули лишь к обеду. Ее, разомлевшую и довольную, Рэйнард на руках донес до спальных комнат. И, к вящему удовольствию неожиданно проснувшегося чувства собственности, не покидал больше вплоть до утра. А вот с восходом солнца им предстоял первый скандал…