Около минуты ничего не происходило. Затем появился отряд туземцев. Было до него не более полумили. Дикари выбегали из леса, что-то кричали, размахивали оружием. Прозвучало несколько выстрелов, сделанных в воздух.

«Фальшиво... — подумал Паганель с легким разочарованием. — Плохие из маори актеры. Хотели бы нас действительно захватить, сразу бежали бы сюда, не тратя время на вопли и пальбу в небо».

— Нам конец, — произнесла леди Элен каким-то чужим, не своим голосом. — Алан, ты не забыл?

Гленарван оцепенел, глядя на дикарей и не в силах произнести ни слова. Да и остальные тоже походили на внезапно окаменевшие статуи, на семейство Лота, зачем-то оглянувшееся на пылающий Содом... Это казалось жуткой, кошмарной несправедливостью, жестокой издевкой судьбы: проделать долгий, неимоверно тяжелый путь, — и убедиться, что они стремились, преодолевая все трудности и невзгоды, на собственную казнь.

Маори закончили выдвижение из леса и устремились к путешественникам, переходя с быстрого шага на бег. На ходу они растягивались в цепь, изгибавшуюся полумесяцем.

— Отступать некуда, за спиной море. Будем драться. Мужчины, оружие к бою! — громко и решительно приказал Мак-Наббс, хорошо помнивший свою роль. — Покажем дикарям, как умеют сражаться и умирать белые люди! Вильсон и Мюльреди, женщины на вас! Считайте выстрелы, последние...

Он не закончил, крик Джон Манглса заглушил слова майора:

— Пирога! Пирога!!! Мы спасены, друзья! Спасены-ы-ы!!!

«Аллилуйя, хоть один прозрел», — подумал Паганель.

Действительно, не далее как в тридцати шагах от них виднелась наполовину вытащенная на берег пирога. Гленарван и его спутники мгновенно оказались рядом, усадили женщин и Роберта, затащили пирогу в море, вымокнув по пояс, перевалились через борта. Дикари разочарованно взвыли.

Судно им подвернулось на удивление удачное. Пирога была мореходная, с высокими бортами, рассчитанная на десять или двенадцать гребцов и пассажиров. На дне не плескалась вода, никаких повреждений не виднелось, вдоль бортов были аккуратно уложены шесть весел.

Удивляться и недоумевать: кто и зачем бросил здесь исправное судно? — было некогда. Мужчины торопливо разобрали весла, Джон Манглс взялся за руль, вернее за большое кормовое весло. Пирога понеслась стрелой прочь от опасного берега. Недавний упадок сил исчез без следа, все гребли так, словно всерьез вознамерились взять большой кубок Шотландского гребного клуба, даже Роберт налегал на весло наравне со взрослыми.

Через десять минут пирога находилась уже в четверти мили от берега. Дикари даже не пытались стрелять вслед, не желая впустую жечь порох. Море было спокойно. Беглецы молчали. Затем майор невозмутимо произнес:

— Похоже, мы опять оставили людоедов с носом. И можем теперь добраться до брига. Удачный выдался день, однако.

— Да, да!!! — вскричал Гленарван; весла ему не досталось, лорд стоял на носу, широко расставив ноги. — Правьте туда, верный мой Джон! Прямиком к судну!

Капитан Манглс и без того знал, куда ему править, и ничего не ответил.

А Гленарван вдруг захохотал. Стоял на носу, легкий ветер трепал изрядно отросшие волосы, свою шляпу лорд как-то утратил во время торопливого отплытия. Лорд Эдуард Гленарван, один из шестнадцати пэров Шотландии, хохотал и не мог остановиться.

«Тронулся умом, бедняга», — сочувственно подумал майор.

«Сейчас добавим тебе веселья», — подумал Паганель без всякого сочувствия; он не любил Гленарвана, но тщательно скрывал это чувство.

— Дикари! — крикнула вдруг леди Элен, перекрыв хохот мужа.