– Можешь не сомневаться: я сохраню часы. Для тебя.
– Спасибо, Лу.
Губы её тронула нежная улыбка. Эбби ошиблась, думая, что только надежда поддерживала её всё это время: без Луи тернистый путь казался еще тяжелее. Отбросив все предубеждения, девушка крепко обняла мальчишку. Он оробел, но всё же обнял Эбигейл в ответ, чувствуя, как теплеет на сердце. Время для них остановилось, словно позволяя никуда не спешить.
– Пора. Еще увидимся.
– Обязательно увидимся. Я буду ждать.
Она отстранилась, с сожалением понимая, что придется оставить мальчика на целых три года. Если часы не перепишут все её планы.
– Тебе лучше отойти. Мы договаривались.
– Я знаю, – с легким недовольством ответил Луи, пятясь назад.
– Еще дальше.
Эбби позволила остановиться лишь тогда, как расстояние между ними увеличилось до десяти метров. Она крепче перехватила лямку рюкзака. Пальцы легли на заводное колесо. Всего три оборота вперед – ровно три года. Ничего страшного, убеждала себя она. Но сознание вырисовывало пугающие картинки. Искаженное лицо Блэра, исполосованное въевшимися в кожу ожогами. Их ли это вина? Эбби не понимала.
Луи стоял как вкопанный, не в силах пошевелиться. Раньше его очаровывала магия часов. Так сказочно, необыкновенно. Часы могут перенести тебя куда угодно, превратить скучную жизнь в яркое приключение.
Но сейчас он не чувствовал прежнего трепета. Опустошенность, бессилие и ужас вот что осталось в нем.
Мягкий свет вырвался из часов. Эбби инстинктивно зажмурилась, ощущая тепло, тронувшее её пальцы. Оно не жгло, лишь приносило сладкую негу. Эбби поддалась этому чувству. Провалилась в сон, не в силах сопротивляться.
Глава 16. Здравствуй, Анкорн
Анкорн встретил Эбби морозным вечером. Привыкшая к густому туману и зимней сырости, девушка не ожидала увидеть снегопад в это время. Небо казалось сумрачным и хмурым, хоть солнце еще не село. На землю падали липкие, колкие снежинки. Поднявшись на ноги, Эбби отряхнула джинсы, куртку и осмотрелась. Всё-таки перемещение во времени никогда не отличалось комфортом. Первые секунды после пробуждения всё тело болело так, словно по тебе прошелся целый караван. Особенно тяжело было поднять голову, ведь казалось, что она рассыплется от малейшего касания.
«Наверное, люди во время похмелья чувствуют то же самое» – думала она, пытаясь разглядеть тропинку, по которой пришла сюда три года назад. Из-за спешки шарф остался в доме Блэра, и приходилось держать воротник куртки, защищая шею от холода.