Совсем другой опыт работы у меня с психотерапевтами. К ним я обращался примерно столько же раз, может даже больше. Но это был совсем другой опыт, намного более полезный и эффективный. Практически все мои посещения психотерапевтов отличались заметным, зачастую очень масштабным и хорошим результатом. Исключением стало лишь мое крайнее посещение такого специалиста в местной поликлинике, который отказался меня принимать под предлогом «ну у вас же нет никаких расстройств сейчас», и отправил к психологу. О нем говорил выше.

В первый раз я пошел к психотерапевту, когда попробовал заработать денег в сетевом маркетинге. Как я писал выше, у меня была серьезная проблема — если я звонил кому-то незнакомому, меня всего будто паническая атака сковывала, я не мог ничего нормально и уверенно сказать в этот момент. За два сеанса проблема была решена, к счастью.

Встречу со вторым своим психотерапевтом я бы назвал судьбоносной, ведь именно этот человек изменил практически всё в моей жизни. В лучшую сторону, конечно. Мы с ней встретились, по сути, случайно. В тот день у меня была фотосъёмка, и после неё я поехал в одно из заведений, где она вела ознакомительную лекцию про психосоматику. На эту встречу меня через социальную сеть позвала одна хорошая знакомая, в то время там работающая. Лекция прошла интересно, лектор (психотерапевт, тот самый) попросила тех, у кого есть вопросы, остаться и задать их после. Я остался, ибо мне стало интересно, может есть ответ на то, почему у меня именно после второго класса стало падать зрение. Мы немного поговорили про это, после чего она предложила сходить к ней на сеанс.

Сеанс был дома у её мамы, самой мамы дома не было. Я был не в лучшем настроении. Потом мы начали говорить о моем прошлом, о самых тяжелых для меня моментах. В итоге дело закончилось сеансом гипнотерапии. Второй сеанс прошел аналогично. Однако знаете, мне очень сильно полегчало уже после первого сеанса. У меня никогда не было настолько хорошего результата после обращения к таким специалистам. Я настолько легко и расслабленно себя никогда не чувствовал. У меня было ощущение, что я сбросил огромный якорь на мощной и очень длинной цепи, уходящие в прошлое. Особо волнующие меня вопросы были решены. Я поверить не мог, что это возможно, что можно такие серьезные вопросы вот так вот быстро решать. Я ожидал и третьего сеанса, но его не случилось. Вернее случился, но попозже и на платной основе.

Этот человек мало того, что помог мне решить серьезные психологические вопросы, тревожащие меня не один год, ничего не взяв за это, он еще и сделал одну крайне важную вещь. Он дал понять, что я не безнадежен. Что решить мои проблемы можно. И мало того, что их можно решить, так еще и сделать это можно быстро, не тратя на это огромное количество времени денег. Что действительно есть методы, эффективно помогающие человеку, особенно если он сам этого хочет. По сути, после этого началась совсем другая у меня жизнь, в которой я действительно уже очень много вопросов решил.

Естественно, я не мог не отблагодарить ее за столь большую помощь. Я предложил ей фотосессию у меня. Она, к счастью, согласилась. Пригласив визажиста, собрав реквизит и выбрав с ней образ, мы сделали эту съемку. Результат и мне, и ей понравился. Пожалуй, это была самая запоминающаяся и эмоциональная съемка у меня за все время, на тот момент так уж точно. Тогда практически все сошлось идеально, даже погода была самой наилучшей. В общем, все сложилось практически идеально. Я чувствовал себя удовлетворенно, ибо у меня получилось ее как следует отблагодарить.

Спустя годы я понимаю, что это и правда была судьбоносная встреча, в которой нуждались мы оба. Она, на тот момент приехала в этот город к маме на время. Приехала из России, после болезненного расставания с женихом, у которого было нарциссическое расстройство. Всех подробностей я не знаю, знаю только то, что после всей этой истории со мной ей тоже стало лучше. Спустя несколько месяцев она первой сказала о том, что эта встреча была неслучайной, и мы оба на тот момент нуждались друг в друге. Пожалуй да, так оно и было. Ведь примерно спустя год-полтора я понял, что именно такого специалиста я и хотел встретить, именно к такому я бы пошел на психотерапию. Вот так вот одна встреча может изменить судьбу. Впрочем, я того мнения, что мы сами строители своей судьбы.

Жизнь хоть и изменилась в лучшую сторону, но все же у меня оставались вопросы и запросы касательно себя. В дальнейшем я не раз еще к ней обращался, и почти всегда сеансы с ней были крайне продуктивными. Например, благодаря ей я наладил отношения с мамой. Я обращался к ней по этому вопросу, на что она предложила мне несколько вариантов действия.

На тот момент напряжённость между мной и мамой все еще была. Она ослабла, но старые обиды все не давали мне покоя. Благодаря её советам, спустя время, наш конфликт был решен. Естественно, это случилось не за один день. Процесс растянулся примерно на два года. За это время было пролито немало слез, проговорено вслух и написано на бумаге много информации и размышлений. Говоря более общими словами, это было проживание всех тех чувств и эмоций, которые копились годами внутри меня, и в целом изменение отношения к очень многим вещам. В конечном итоге наши отношения были налажены. Они стали другими, более зрелыми и прозрачными. Было непросто, местами больно, страшно, неприятно. Но оно того стоило. Могу с уверенностью сказать, что большинство причин было именно во мне.

Ибо сейчас я хочу посвятить повествование моему отцу, и моим отношениям с ним. С несомненной грустью могу сообщить, что я не был с ним особенно близок. Очень много всего мешало нам с ним сблизиться. К сожалению, я не могу сказать достоверно, каким именно он был человеком. Я думаю, что все-таки хорошим. Просто наши с ним отношения разрушила его алкогольная зависимость. Про папу как человека я могу рассказать немного, а про папу как алкоголика — сильно больше. Со слов мамы, выпивать он стал постепенно, после моего рождения. Могу лишь предположить, что основным поводом для выпивки у него были чувства, связанные со смертью своего сына, он погиб до моего рождения, он со своим другом погиб в аварии. Да, того самого, который однажды явился мне во сне, и предупредил, но не спас от аварии. Ибо часто я видел, как папа держит его фотографию, и заливается слезами.

Сколько себя помню, папа выпивал довольно часто. И чем дальше, тем больше и чаще. Я чаще помню его пьяным, чем трезвым. Возможно, это еще и потому, что негативные события нам лучше запоминаются. И, честно говоря, меня в пьяном состоянии он реально пугал. Ибо часто был непредсказуем и агрессивен. Разозлить его в таком состоянии было плевым делом. Будние дни, когда он выпивал, были одними из самых напряженных в моей жизни. Это был вдвойне страшный день — мало того, что в школе ходишь в страхе весь день, так еще и дома невольно боишься сделать что-то не так, ведь он мог по любому поводу прицепиться.

Естественно, не обходилось дело без воспитательных процессов надо мной, совершаемых после употребления алкоголя. Из самого жесткого это в общем два-три сильных удара ремнем (в разные эпизоды), и хождение перед ним на коленях. К слову, поводы были не настолько сильные, чтоб к такому прибегать, на мой взгляд. Хотя, честно говоря, я даже самих поводов для этих наказаний не помню. Разве что смутно помню, что один из ударов я получил за то, что открыто выразил ему свою раздраженность его действиями. Остальные помню с трудом.

Один из первых и серьезных эпизодов, когда я всерьез стал бояться папу, был в детстве. Мне тогда купили раскладной велосипед, на нем я проездил очень много. Мой был не самый простой — у него было переключение передач, что тогда было не везде, и считалось очень крутым. Вот только этот самый механизм, вкупе с ручными тормозами, был в некоторой степени ахиллесовой пятой данного велосипеда. Надежностью эти узлы не блистали. И вот однажды в моем велосипеде что-то сломалось, то ли лопнул тросик заднего тормоза, то ли камеру в колесе пробил, то ли еще что-то, точно не помню. Я тогда был слишком мал, я не знал конструкцию, как это работает, и как что чинить в случае поломки. Так как мой папа работал на заводе, я первым делом обратился к нему за помощью. Обратился, видимо, не в лучший для него момент, ибо вместо помощи хоть какой, он на меня наорал, сообщив вдобавок о моей криворукости. В грубой форме, конечно же. Естественно, меня это напугало, ведь я ничего такого не говорил, просто попросил помощи, а в ответ такая грубость. Я даже стал думать, что же я такого сказал, думал, что во мне причина такой его реакции. Тогда я и подумать не мог, что и в нем может быть причина тоже. После этого случая я старался просить помощи по ремонту велосипеда, хоть какой, у кого угодно, только не у него. В некоторой степени это было полезно, ибо часто приходилось чинить велосипед самому. В те редкие моменты, когда все-таки приходилось к нему обращаться, он доволен этим не был, несколько злился на меня. Из-за чего я чувствовал себя виноватым, хотя степень моей вины была не столь большой, как мне казалось.

Однажды папа, уже выпив, в отсутствии мамы (она была на работе), вызвался меня покормить после того, как я пришел домой (тогда я играл с друзьями). Это было частым делом, ибо я тогда не силен был в приготовлении пищи. Учитывая, что он был выпивший, я отнесся ко всему этому с опаской. Он сварил мне гречку, получилось не очень. Хотя бы потому, что она была жидковата и самое главное пересолена. Я не смог её есть, о чем и сказал ему. Тот, естественно, был недоволен этим, и решил эту проблему весьма экстравагантным образом. Он просто добавил в эту пересоленую кашу сахар, что сделало вкус еще хуже. Мне этот случай запомнился тем, что он немало времени сидел рядом и грозно на меня смотрел, следя, чтоб я все съел. Было страшно, хоть мне и удалось кое-как убедить его в том, что это есть почти невозможно. А еще в тот день я в результате игр с друзьями я немного поранил указательный палец левой руки, шрам от которой до сих пор со мной. Тем самым напоминает мне о том дне. Впрочем, теперь эти воспоминания для меня не являются болезненными, скорее просто не совсем приятными.

Скандалов между моими родителями было немало, и почти во всех папа был пьян. Тяжело вспоминать все эти случаи. Мне было страшно за себя, было страшно за маму. Мне хотелось иногда встать между ними, чтоб прекратить скандал, чтоб защитить маму. Иногда получалось, но чаще нет, ибо я был слишком мал и слаб, чтоб дать отпор крупному взрослому мужчине. Однажды папа до того выпил и разозлился, что практически запер меня в моей комнате (благо, не на ключ), а сам начал грубо и с рукоприкладством скандалить с мамой. Я не помню предмета их скандала. Помню, что на любые мои попытки выйти даже в туалет он на меня орал и замахивался. Когда он сам пошел в туалет, мы с мамой договорились, что я как-нибудь попробую выйти из комнаты мимо его, и мы с ней пойдем куда-нибудь подальше от дома, чтоб он успокоился. Не помню как именно, но каким-то образом мне удалось выбежать на улицу, после чего и мама тоже вышла. По-моему, папа в тот момент и сам куда-то вышел, но точно не помню. Когда мы с мамой уже отошли на немалое расстояние, мы услышали, как он орал на весь район мое имя. Это было жутко. Когда мы вернулись домой спустя часа два-три, папа либо уже спал, либо куда-то ушел. В любом случае такой опасности он уже не представлял. Одно из самых страшных воспоминаний с ним.

Более страшным был другой случай. Тогда была осень, ноябрь месяц, вроде бы. Я вернулся домой со школы, дома никого не было. Мама была на работе (дневное дежурство), папа то ли тоже работал, то ли гулял где-то, не помню. Он вернулся домой, когда я вовсю делал уроки. Пришел слегка пьяный, но не слишком. Ничего не предвещало беды.

В то время, помимо тяжелой музыки, я любил автомобили и автомобильные журналы в частности. Я еженедельно покупал один из таких журналов в течении лет четырех так точно, а то и больше. И в первые годы, когда я его покупал, в нем был один очень приятный бонус. В центральном развороте каждого журнала был двухсторонний постер с автомобилем. Однажды я повесил такой постер у себя в комнате, и мне это очень понравилось. К слову, постеры с музыкальными группами были реже и висели они меньшее время, ибо их сложно было найти. Потом я купил еще этот журнал, там тоже был постер, я тоже его повесил, рядом с первым. И понеслось! В итоге я стал вешать постеры из каждого журнала. Вешал я их на стены, начиная с потолка. В конечном итоге у меня они были развешены по всему периметру комнаты, четыре раза. Их было очень много! И мне действительно тогда это очень нравилось. Среди моих друзей ни у кого не было настолько большой коллекции постеров, чем я немного даже гордился. Благо, ни мама, ни папа моим увлечениям практически не препятствовали. Разве что папа немного выражал недовольство по поводу постеров, но до чего-то серьезного дело не доходило. До того дня. Благо, мама меня всегда по мере возможности защищала от такого недовольства папы

В тот день ничего не предвещало беды. Я, поев, доделывал уроки у себя в комнате, которая стала для меня моим личным пространством, в котором я могу делать всё, что захочу и решу сам. Дело близилось к вечеру, до прихода мамы еще немало времени. И тут в мою комнату заходит папа, что-то мне говорит (вроде), и ни с того, ни с сего начинает все эти мои висящие на стенах постеры нахально срывать. Я, в шоке с его действий, пробую всячески ему помешать. Но куда мне против его! Не возымев никаких результатов, я стал рыдать и уговаривать его прекратить и хоть немного их мне оставить. Они были для меня очень ценны, это была моя отдушина в то время. Но тщетно, мои попытки сохранить для меня ценное и важное (на то время) ни к чему не привели. Когда он их все, до которых дотянулся, сорвал, он смыл их всех в комок, пошел на улицу и практически демонстративно, при мне поджег их. В тот момент я понял, что это всё, это конец. Наверное, именно про эти чувства говорят «разбить сердце», но точно не скажу. Мои чувства в тот момент сложно описать. Можно даже сказать, что в тот момент мой мир «рухнул», настолько сильным было потрясение от случившегося. Когда горел огонь, мне даже показалось, что в тот момент он улыбался. Может, оно и правда так было.

Для меня это было большим потрясением. Пожалуй, самым сильным, связанным с ним. Возникло ужасное ощущение, что моя комната, мое личное пространство, больше не может быть безопасным. Особенно когда он в доме. Я не припомню в своей жизни более грубого и жестокого нарушения личных границ, в частности, у меня. Как и не знаю, зачем он это сделал, что послужило причиной таких действий. Ибо ответа от него я так и не получил.

Учитывая, что он только что сделал, я не мог не отреагировать. Я чувствовал небезопасность и большую обиду. Я опасался, не наделает ли еще чего-то подобного тогда мой отец. Этот страх был обоснован, ведь папа был нетрезв. Я нуждался в защите и безопасности, потому думал, кому позвонить. Не помню точно, кому я тогда звонил. То ли я позвонил маме на работу и не получил должной защиты (мама могла не понять весь масштаб моего стресса и чувств), то ли сразу, но в итоге я позвонил в милицию. Я впервые, сам, лично, вызвал на своего отца милицию. И в последний, как потом оказалось. Я с трудом объяснил, что у нас случилось, и попросил их хоть что-то сделать. В милиции были удивлены такому запросу и вызову, и, к счастью, приняли его. Я выдохнул, и пошел в свою комнату ждать милиционера.