Кто-то присел рядом, и маленькая ладошка легла на плечо, стало как-то спокойней. Ампер отвел руки от лица, рядом молча сидел Филин. Погорелов обнял мальчишку за плечи и притянул к себе.

— Вот что, друг, — произнес он. — Ты останешься здесь, тут хоть безопасно. Я свою часть негласного договора наставника и крестного выполнил, довел до относительно безопасного места. Оставлю тебе всю добычу, потроха, боеприпас левый, хватит, чтобы протянуть какое-то время. С собой точно не возьму, и не проси, поскольку пойду я очень далеко.

Ампер поднялся и обвел мрачным взглядом уцелевших участников похода к хранилищу нолдов.

— Мне нужна машина…

— И куда ты собрался? — поинтересовался Андрей. — У тебя контракт с институтом. Такие контракты нельзя просто бросить, взять и уйти, когда захотелось.

— Ты думаешь, мне не насрать? — голос Ампера снова зазвенел от бешенства.

— Насрать, — легко согласился Андрей. — Но тех, кто не соблюдает контракт, институт преследует, пока не уничтожит. Что толку, если ты их догонишь? Спасешь ее, а потом вас убьют. Дело — превыше всего. А искать институт умеет, куда бы ты не подался в освоенных землях Стикса, ты наткнешься на наших людей. Из тебя сделают пример, который разнесут по всем стабам, от диких и мурских до больших и цивилизованных. Пример того, что договор с институтом нерушим и наказание неизбежно. В какую бы глушь ты не забрался, если ты уедешь, даю слово, тебя найдут и ликвидируют. В первую нашу встречу ты сказал мне, что ты прагматичен и циничен, но сейчас пытаешься опровергнуть это утверждение. Ты ведешь себя как влюбленный дурак.

— Значит, я ошибся, и циник не до конца взял надо мной власть. За Риной я пойду, куда угодно, и перегрызу глотку, кому угодно. Даже тебе, если встанешь у меня на пути. А если ты пошлешь за мной людей, что ж, значит, я буду убивать ваших охотников до тех пор, пока охота на меня не станет слишком дорогой. Мне нужна машина.

— Баран, — сплюнув на ступени, произнес Андрей и, развернувшись, ушел, бубня себе под нос, что больше никогда не будет связываться с влюбленными идеалистами.

— Эй, — окрикнул его кто-то из толпы, собравшейся поглазеть на разборки пришлых.

Ампер обернулся и нашел взглядом невысокого мужичка, тощего, с плешью на пол башки.

— Здесь транспорта мало, — поняв, что его услышали, произнес он, — но если ты такой отморозок, что пойдешь за этой бабой так далеко, как потребуется, я отведу тебя в один кластер, который через сутки закинет сюда буханку, переделанную под глобальное внедорожье. Идти туда недалеко, так что встретимся в столовке гостиницы в обед. Меня звать Креном, и будет тебе стоит эта инфа пять гороху.

— По рукам, — ответил Погорелов. — Завтра в час. Пойдем, Филин, нам нужно отдохнуть, — беря мальчишку за руку и поднимаясь по ступеням, продолжил Ампер.

Мушкет и Амбал, загораживающие ему дорогу, расступились.

— Ампер, ты совершаешь ошибку, — попытался образумить его Агент. — Для института нет понятия — дорого. Есть понятие — любой ценой.

Погорелов обернулся и посмотрел на бывшего рекламщика.

— Как вам, долб…м, объяснить, чтобы вы поняли? Не важно, убьют меня или нет, без Ринки я уже мертв.

— Ты говоришь, как одурманенный, — заметил Подрывник, — и если бы я точно не знал, что она не нимфа, я бы подумал, что она тебя капитально обработала. Но нет, это просто любовь. Любящие люди слепы и глухи, и поэтому счастливы.

Ампер обернулся и смерил взглядом Подрывника.

— Не помню, кто сказал, любовь делает слабых сильными, а сильных отчаянными.