Глава 11

Спустя полтора месяца жизни в Оксли мозоли на руках Роуэн огрубели, а все тело болело так, будто его таскали по каменистому руслу ручья в глубине сада. Почти каждый вечер она добиралась до кровати, уже засыпая на ходу, и редко видела Элис, которая ложилась еще позже.

Роуэн быстро запомнила, как именно нужно раскладывать вещи для хозяина, как лучше всего полировать латунные подсвечники и чистить столовые приборы с ручками из слоновой кости, как исправно натирать до блеска камины и, что особенно важно, как аккуратнее выливать ночные горшки в выгребную яму в конце улочки. Благодаря ее усилиям, даже немного уменьшилась гора одежды, которую необходимо было заштопать и починить. Однако, к разочарованию Роуэн, ей никак не удавалось наладить отношения с Элис. Девушка избегала ее при каждом удобном случае, а на вопросы отвечала как можно короче, обычно ворча или вздыхая.

– Я вовсе не хочу занять твое место, – прошептала Роуэн как-то вечером, когда Элис молча забралась в кровать.

– Не думай, что когда-нибудь станешь его любимицей, – ответила Элис. – Как бы ты вокруг него ни увивалась.

Роуэн застыла.

– Что ты хочешь сказать?

Элис промолчала.

Роуэн старалась выполнять свою работу как можно незаметнее, и ей просто не приходило в голову, что хозяин или хозяйка могут как-то выделять слуг.

– Мое присутствие не должно тебя беспокоить, – произнесла она. – Тебе незачем волноваться. Я вовсе не хочу становиться ничьей любимицей.

Девушка только фыркнула и перекатилась на бок, притворяясь, что спит.

С той ночи у Роуэн не было времени обдумать их разговор, но когда она как-то вечером столкнулась с Элис, выходившей из комнаты хозяина незадолго до ужина, у нее мелькнуло подозрение, так как у горничной не могло быть никакой причины там находиться. Элис проскользнула мимо, пробормотав что-то про сорочку, которую нужно было заштопать, при этом избегая смотреть ей в глаза, и в тот миг Роуэн начала понимать, что у враждебности Элис могут быть еще и другие причины.

Патрик Холландер часто отсутствовал, то уезжая в Лондон, то занимаясь какими-то загадочными делами в Оксли. А хозяйка, насколько успела заметить Роуэн, в основном играла на фортепьяно или читала у огня, и Роуэн, выполняя уже привычные поручения по дому, привыкла слышать доносящуюся из гостиной музыку. К одной мелодии миссис Холландер возвращалась особенно часто. Роуэн вспомнила, что ее матушка напевала похожий мотив, убаюкивая Альби. Колыбельная. И каждый раз, когда Роуэн слышала эти ноты, она вспоминала о потускневшей детской погремушке и замечала, что корсаж хозяйки спереди так и остается ровным и плоским.

Роуэн привыкла к шуму и болтовне, постоянному движению и множеству людей повсюду, и дом торговца шелком казался ей неестественно тихим; часто ее оставляли одну чуть ли не на весь день, без присмотра, хотя она все равно не осмеливалась расслабиться и выполняла все как положено. Когда выдавались драгоценные свободные минутки, она бродила по саду – длинной полоске земли, огражденной высокими кирпичными стенами, любуясь росшими вдоль них колючими кустами роз и плетущейся жимолостью. В дальней части разросся фруктовый сад, настоящие дебри яблонь, терновника и мушмулы, а за ними – ручей, заросший водяным крессом, болотной калужницей, мальвой, примулой и кипреем. Она также обнаружила огород с травами и некоторыми лекарственными растениями, включая ее любимые пиретрум девичий, лимонную мяту, бальзамическую пижму, иссоп и ромашку. Роуэн решила, что как только сможет, соберет перечную мяту, розмарин и сальный корень, или окопник, и сделает себе мазь для уставших мышц, приготовит из высушенной лещины бальзам для кожи и накопает корней ворсянки, в изобилии растущей в саду, для лечения желудка и нервов. А когда наступит лето, она будет собирать лепестки шиповника и лаванду, чтобы сбрызгивать простыни ароматной водой.

Как-то днем она провела в саду почти час в поисках ингредиентов для микстуры: Пруденс кашляла так, словно бумага шуршала о камень, а спальня ее находилась рядом с их с Элис комнатой, так что если облегчить боль, все трое спали бы крепче.