Мэри кивнула, соглашаясь, и Роуэн поспешила прочь. Долго ждать ей не пришлось, она заметила приближающуюся к ней фигуру за несколько метров. С такого расстояния ее красный плащ выглядел как тот, что носила Роуэн, но когда женщина подошла ближе, стало заметно, что ее накидка сделана из ткани гораздо лучшего качества, хотя местами и была побита молью.

– Ну, – встав напротив, кивнула ей Мэри. – Что ты хотела рассказать?

Роуэн словно предстояла игра словами вместо игральных костей, пришел ее черед бросать, но она не представляла, сколько ей нужно для победы.

– Когда я услышала, что мистер Холландер не получал ваших писем, я больше не могла молчать. Могу поклясться, что видела их собственными глазами вскоре после Йоля.

Мэри вздрогнула.

– Ему нельзя доверять, – шепотом продолжила Роуэн, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что они здесь одни.

Мэри выглядела озадаченной.

– Но вы же у него служите. Почему рискуете своим местом, рассказывая мне все это? И зачем ему врать мне, он же сам пообещал встретиться со мной завтра?

– Он планирует отправиться в Бат на рассвете, – призналась Роуэн.

– Он что? – недобро сощурилась Мэри. – Я все еще не понимаю. Зачем ему играть со мной? Если ему не нравится моя работа, зачем вообще было давать мне заказ? Он только тратит наше время.

– Если позволите, госпожа, я имею основания думать, что он повредился рассудком.

– Повредился рассудком? Как так?

– Теряет связь с настоящим, не говоря уже о прошлом. Забывает о своих обещаниях. Будто в один миг хочет кого-то осчастливить, а затем все отрицает. – Роуэн замолчала, боясь, что и так сказала слишком много. Она помнила истории матушки о позорной маске, и хотя Роуэн знала, что их больше не используют, если откроется, что она говорила о хозяине в таком тоне, ей это с рук не сойдет.

– Но как же он может вести дела? Это просто нелепица.

– В этом доме все не так, как кажется, и я подумала, что правильно будет вас предупредить.

– Как когда ты предупредила меня об опасности моего узора? – спросила Мэри, меряя шагами лужайку. – Я не могу вернуться в Лондон и сказать сестре, что все усилия оказались напрасны. – Мэри повернулась к ней, скрестив руки на груди и сжав зубы. – Я не дам выставить себя на посмешище, будь он проклят! Он пожалеет об этом, я позабочусь.

– Пожалуйста, – попросила Роуэн. – Он не должен узнать, что это я рассказала.

Выражение лица Мэри смягчилось.

– Ты многим рисковала, и я очень благодарна. Он не узнает, почему я так быстро вернулась. Вот, – она протянула ей медную монетку, – за твои труды. Прости, больше дать не могу.

Роуэн покачала головой: