— Почти дома, — сказал он. — Ты, конечно, уже поняла, кто я. Каин — это моё профессиональное имя. Ты можешь звать Кинши, если хочешь.

— Как скажешь, — отозвалась я равнодушно.

— А тебя, как я понимаю, зовут Отта?

— Это родовое имя. Семейное — Ибрис.

— Красиво звучит. У тебя есть какие-то улучшения, не пойму?

— Нет, у меня всё своё. Любые изменения на айрунах не задерживаются.

— Слышал такое, — кивнул он, окидывая меня оценивающим взглядом. — А ещё говорят, что айруны никогда не плачут.

— Как и всякий человек, я плачу, когда теряю то, что мне дорого.

Судя по выражению его глаз, он не поверил, но мне было плевать.

— Ну, проходи, — изобразил гостеприимство мужчина. — Сразу туда, чтобы переодеться.

— Я бы предпочла свою одежду.

— А я не спрашиваю о твоих предпочтениях.

Мысленно я послала его в пасть к монстрам из кошмаров, но сама пошла в указанном направлении и не удивилась, когда мы очутились в спальне, которая сразу не понравилась мне сочетанием чёрного и красного. Конечно, здесь было всё самое современное: начиная от подвижных обоев и причудливой мебели, до бесшумных серебряных роботов, но эта алая постель вызывала отвращение, а черный диван у окна наводил на мысли о бездне, что царила в душах жителей этого сияющего мегаполиса.

— Топай в ванную, детка, — сказал Кинши.

— Я не грязная.

— Дезинфекция нужна всякой, даже самой красивой девушке-гостье.

— Может, и хозяину тоже не помешает очистка? — не выдержала я, и хотела добавить «мозгов», но Кинши уже шагнул навстречу.

— Смелая ты для простой труженицы.

— А ты для гонщика медленно реагируешь.

Железные пальцы сомкнулись у меня на плечах.