– Уже нет. Я разговаривал с сестрами.

Ее красивый розовый рот искривился.

– Значит, теперь все в порядке? Все решено?

Он вспомнил разговор с сестрами. Поначалу было неловко, тем не менее это больше походило на разговор, чем на обычные препирания. Как знать, если бы отец не стравил их друг с другом, все могло сложиться иначе. Они бы поладили, стали друзьями. Как Дора и Делла.

– Я могу быть убедительным, когда захочу.

Он пытался поднять ей настроение, но она даже не улыбнулась.

– Нет, Чарли. Ничего не решено. Это не твоя, а моя проблема. Ты был прав насчет моей реакции.

Вспомнив об этом, он почувствовал приступ вины.

– Ты – тетя Арчи и просто отстаивала его интересы.

– Да. Ах, какой в этом смысл? Ты бы не понял.

Он бы даже не стал слушать. Мать не раз обвиняла его в этом. Ему нужно было выбрать чью‑то сторону, думать, действовать, говорить. И он выбрал путь отца, хотел, чтобы Лао Дань увидел себя в сыне.

Мать хотела видеть его «золотым ребенком», и он стал таковым, чтобы доставить ей удовольствие. Правда, она не понимала, что его выбор означает относиться к эмоциям как к слабости.

Он и хотел выслушать Дору, и ему было все равно.

– Возможно, но я готов попробовать.

– Я не знаю, как объяснить. Просто с тех пор, как умерла Делла, мы остались вдвоем. Потом внезапно появился ты, а у Арчи другая семья. Полагаю, я решила, что буду частью этого. Мне не интересны деньги и прочее – меня это не волнует.

– Я знаю.

Она покачала головой:

– Ты меня просто жалеешь.

Он мягко повернул ее лицо к себе. Волосы у нее были в беспорядке, щеки заляпаны тушью. И все равно она была такой красивой.

Красивой и смелой, потому что могла признать свой страх, который она скрывала от всех, даже самых близких.