— Ты против?
«Почему против? Глупый. Но кто же так женится?»
— Ты хоть ответить можешь?
— Могу. — Она не узнала своего голоса.
Борис придвинулся к Лене, взял ее обеими руками за голову и повернул к себе:
— Ну и что? Ты не хочешь быть моей женой? Ты меня не любишь?
— А ты меня спросил? Ты со мной посчитался?
Он смотрел на нее и не находил ответа. Виновато поморгав глазами и не найдя объяснений, предложил:
— Трахни меня по кумполу, чтоб мозги еще раз перевернулись.
Сказано это было с такой простодушной искренностью, что Лена не выдержала и расхохоталась.
Расписаться, как говорил потом Георгий Александрович, оказалось просто. Правда, пришлось преодолеть формальности. Но в конце концов они оказались мужем и женой — по всем правилам. Охмелевшие от счастья, от необычности всего происшедшего, они шумно ввалились в квартиру Гуровых. Ксения Петровна появилась в прихожей сразу, как только услышала голоса. Она с затаенной опаской смотрела на Бориса, но убедившись, что у сына великолепное настроение, шагнула ему навстречу, обняла. Потом повернулась к Лене и удивленно воскликнула:
— И вы к нам, милочка?
— Не милочка, а Елена Гурова, моя жена. — Борис положил руку на Ленино плечо. — Прошу любить и жаловать.
Ксения Петровна стояла, задохнувшись на полуслове. Наступила тишина, из которой, казалось, невозможно вынырнуть. Бежали секунды, а положение не менялось. Первым нарушил молчание Борис. Он достал из кармана паспорт и протянул его матери:
— Вот, посмотри…
Гурова не шелохнулась. Тогда вмешался Георгий Александрович. Он взял Лену за плечи, распахнул перед нею дверь в гостиную, ту самую, от которой Лена в прошлый раз обалдела, и нарочито громко проговорил:
— Проходи, дочка, ты дома.
Все были в гостиной, а Ксения Петровна стояла в прихожей. Наконец она круто повернулась и, не сказав ни слова, прошла к себе в спальню.
— Иди, Борис, объясни все матери, — сказал Георгий Александрович. Мог бы, между прочим, не устраивать ей таких сюрпризов.
Борис пошел. Эти десять или пятнадцать минут, которые он отсутствовал, показались Лене вечностью. Она то и дело поглядывала на дверь и ожидала чего-то страшного. Но ничего не произошло. Борис вернулся, бросил на отца виноватый взгляд и, обращаясь к Лене, проговорил: