Сет почувствовал тошноту, когда рвота подступила уже к самому горлу. Он согнулся вдвое, и его вывернуло на пол. Рвотные спазмы не утихали, пока не стало совсем нечем рвать. Сет вытер рот и, качнувшись, подобрал дипломат.

Каким-то чудом ему удалось его закрыть и незаметно добраться до мужского туалета на втором этаже. Он заткнул раковину скомканной туалетной бумагой и наполнил ее до краев холодной водой. Потом опустил лицо в воду. Холодная вода постепенно избавила его от рвотных позывов, и он еще какое-то время стоял, не вытирая лицо, стараясь выровнять дыхание и унять сердцебиение.

Мало-помалу к нему вернулась способность размышлять здраво. Надо позвонить в полицию и сообщить об убийстве Тони. И надо было хоть кому-то позвонить, пока не вернулись крысы. Теперь он не мог оставаться в стороне, думал он по дороге из туалета. До этого случая еще были какие-то причины не пересекаться лишний раз с законом. Длительное расследование убийств на яхте могло навлечь на него подозрения и отсрочить его поиски картины и Зои.

Теперь картина исчезла, думал он, механически передвигая ноги к кабинетам кафедры философии. Исчез его единственный козырь. Пора передать бразды тем, кто лучше оснащен для таких поисков. Он прислонился к стене у двери на кафедру и нашарил в кармане ключи. По крайней мере, теперь-то ему поверят, думал он, выбирая нужный. Не будет такого скептического ворчания, как в Цюрихе.

Сет открыл дверь, зашел в приемную и включил свет. Лампы мигнули пару раз и залили ровным светом потертый деревянный стол Карен Брэдфорд и ряд деревянных стульев у стены напротив.

Он повернул направо и прошел по короткому темному коридору к своему кабинету, открыл дверь и зашел в свою каморку, выделенную ему как преподавателю кафедры. Администрация университета в Мёрфи-Холле ублажала себя пышными коврами и корпоративной мебелью, а тем, кто действительно вкалывал на университет, доставались списанные стулья в глухих норках. Взгляд Сета упал на вымпел, висевший за его серым металлическим столом. Его вышила ему Зоя.

Он готов был подписаться под каждым словом, что, разумеется, не делало его любимчиком администрации УКЛА. Правда всегда глаза колет.

Сет уселся за стол и уже поднял трубку, чтобы позвонить в полицию, как вдруг обратил внимание на конверт со своим именем. Он был подписан рукой Карен Брэдфорд и приклеен скотчем к абажуру настольной лампы, чтобы его сразу заметили.

«Тони очень разозлился на тебя, — было в записке, — я понимаю, насколько тебе нелегко после исчезновения Зои. Я знаю, что ты теперь сам не свой. Тони тоже слегка не в себе. Я испугалась, что он как-нибудь опрометчиво поступит с твоими письмами, так что утром после нашего разговора я спустилась в подсобку и выбрала письма, которые мне показались важными. Я положила их в свой шкаф в нижний ящик, в дальний угол. Ключ в конверте».

Подпись — «К».

Сет вытряс ключ. Он вскочил так резко, что его стул рухнул на пол. Все мысли о Тони Брэдфорде моментально вылетели из головы, и он бросился к столу Карен. Двустворчатый шкаф стоял прямо за ним.

Едва он уселся в кресло Карен и нагнулся к замочной скважине шкафа, снизу донеслись вопли.

Вначале — женский голос. Сперва вскрик удивления, но он быстро сменился визгом ужаса. Потом — мужской. У него был скорее крик, чем вопль. Потом снова женский голос, теперь он дрожал и становился все выше, с каждой нотой приближаясь к истерике.

Риджуэй узнал эти голоса. Парочка, видимо, вернулась в отчаянных поисках места для осуществления сделки. Он не закрыл дверь в подсобку, и они очень скоро наткнулись на тело Тони.

Девушка не умолкала. Визг становился все громче — то ли за счет ее легких, то ли потому, что парочка поднималась по лестнице.

Сет вогнал ключ в замочную скважину. Надо было спешить. Кафедра философии — первая от лестницы. Они увидят свет и придут звонить в полицию; ему ни за что не успеть в библиотеку. Все его пляски вокруг Страттонова «хвоста» пойдут насмарку.

Шкаф легко открылся. Сет выдвинул нижний ящик и, как обещала Карен, сразу увидел связку писем с посылкой.