– Вот это да! А выглядит как годовалый. Извините, если сую нос не в свое дело: не подозреваете ли вы кого-нибудь в причастности к нападению на мужа?

– Буквально такой же вопрос среди прочих – а их было не счесть – мне уже задавали с утра два дознавателя, назначенные отцом. Следствие, сказали, идет вовсю. Впрочем, у меня создалось впечатление, что дознаватели знают куда больше моего, а спрашивают так, для соблюдения формальностей.

– А ведь мы знакомы. Может, припомните: я пользовал вас, когда вы потеряли первого ребенка.

– Ох, не обессудьте! Я тогда была сама не своя.

– Еще бы! Свалиться с лестницы на четвертом месяце и… В таких обстоятельствах женщина не очень-то обращает внимание на окружающих, это естественно. Я был рад вскоре услышать, что всё в порядке: вы восстановились и вновь понесли. То-то полное счастье!

Лукреция вздохнула:

– Увы, полным оно было недолго: мой муж меня вынужденно покинул, ему пришлось бежать.

– До меня, как и до многих других, доходили слухи об этой загадочной истории. Но можно ли им верить? Не сочтите за праздное любопытство, очень хочется узнать об истинном ходе развития событий.

– Что ж, тут скрывать нечего – во всяком случае, мне. Один кардинал… Впрочем, если уж говорить, так говорить. Кардинал Асканио Сфорца пришел к Альфонсо и предупредил его: «Вы в серьезной опасности, мой юный друг. Кое-кто намерен вас устранить. Кажется, дело это, так сказать, семейное. Родственники со стороны жены… В общем, послушайтесь меня, укройтесь в каком-нибудь безопасном месте». Альфонсо отвечает: «Таких мест для меня нет». – «Или вы их просто не знаете. Позвольте предложить мой замок на скале в окрестностях Дженаццано. Никто не рискнет и носа туда сунуть, стража многочисленна и надежна». Альфонсо с благодарностью согласился.

– И вы почти всю свою беременность не виделись с мужем?

– Я плакала в одиночестве дни напролет. По счастью, на ребенке это не отразилось.

– Простите за настойчивость, но я хочу до конца разобраться. Если верить вашим словам, а я им верю всецело, кардинал Сфорца заподозрил в коварных умыслах членов вашей семьи. Положим, брата. Но ведь всем известно, как горячо способствовал Чезаре браку Лукреции Борджиа с Альфонсом Арагонским. Где же тут логика?

– Логика моего брата всегда в его собственных руках. Видите ли, у мужчин нашего рода есть непреодолимое свойство – на ходу менять планы. А где надежнее и удобнее всего скрыть следы предыдущих? Разумеется, в могиле. Логическая цепочка такова: Чезаре вознамерился покорить Неаполь; для начала решил породниться с Арагонской династией через меня – и вот я замужем за Альфонсо; потом сообразил, что может стать звеном семейной цепочки и сам, но Карлотта ему отказала; затем его воображению открылись другие пути, ведущие к овладению Неаполитанским королевством…

– А! Теперь понял! – воскликнул врач. – Зять стал совершенно не нужен!

– Вы поняли правильно. Теперь моего мужа можно выбросить на свалку. Или похоронить.

– Так вот какова, по-вашему, причина нападения! Слава богу, оно окончилось сравнительно малой кровью.

– Увы, боюсь, что продолжение следует.

– Будем надеяться, это не так. Ваш отец… простите, святой отец подобного не допустит. Сами видите, как усилена охрана. Стражники расставлены повсюду.

– К тому же папа пригрозил подвергнуть жесточайшим карам любого, кто попытается применить насилие в нашем доме или непосредственной к нему близости. Но, когда речь идет о Чезаре, всегда нужно ожидать худшего.

Лукреция оказалась права: месяц спустя в покои ее выздоравливающего мужа врываются несколько вооруженных человек, и капитан Мигель да Корелья по прозвищу Микелотто, кондотьер и профессиональный убийца, состоящий при Чезаре для выполнения особо деликатных поручений, собственноручно душит Альфонсо.