Морской воздух моему хвосту ох как не полезен. Чем реже я буду подходить к солёной воде, тем лучше.

— Теперь о батискафе, — господин Прим мельком посмотрел на Роджера и снова устремил взгляд ко мне. — Признаюсь, здесь начинается единственная опасная часть нашего предприятия. Исследовательские артефакты не работают. Мы не знаем, что творится под водой дальше светового луча на носу батискафа. Подозреваем о существовании некого защитного барьера, но засечь его не можем. А по рассказам осведомителей, тайная подводная лаборатория прямо под нами. Что делать?

— Нырнуть глубже? — робко предположила я.

— Да, — немедленно откликнулся лорд-декан. — На ту глубину, где растут собранные вами в прошлом году юзифиции.

“Да-да, на ту глубину, куда может нырнуть один океанолог из ста”, — ёрничал внутренний голос.

Так вот что так заинтересовало тайную канцелярию! Как я добралась до юзифиций, а потом вернулась обратно живой и здоровой. Когда погружаешься слишком глубоко, кроме опасности стать ужином для морских хищников, есть вероятность просто-напросто уснуть под водой. Сначала тебя преследует слабость и лёгкое головокружение, но, чем ниже идёшь ко дну, тем сильнее пьянеешь. Будто два бокала красного полусладкого выпил и даже кремовым пирожным не закусил. Заканчиваешь почти так же, как запойные пьяницы. Глубоко засыпаешь. В воде. Насмерть. “Прекр-р-р-расно, — негодовала я. — Превосходно! И как выкручиваться? Дяденька-глава-тайной-канцелярии, я ныряю глубже других студентов, потому что в солёной воде мои ноги превращаются в хвост”.

Слава морскому богу, хоть жабры не отрастают. Я сошла бы с ума, каждый раз нащупывая их на шее и рыдая от страха. Вдруг они не исчезнут? Жутковато.

“Но очень полезно, — нехотя признала я. — Для людей жабры решили бы проблему дыхания под водой”.

Оставалось придумать, как пришить однокурсникам жабры, чтобы потом их можно было снимать. Сложный процесс и фактически невозможный даже для гениальных лекарей. Чем их тогда заменить?

— Можно нырнуть и за юзифицией, — задумчиво ответила я Роджеру. — Однако да простят меня господа учёные мужи и лорды-деканы, не прямо сейчас. Беда случилась. Артефакт, созданный мною в прошлом году для таких погружений, сломался. Чинить его долго, проще собрать новый. Дадите мне время?

— Сколько потребуется? — начал расспрашивать Роджер, но господин Прим его перебил.

— И время, и необходимые ингредиенты у вас будут. Если что-то не найдёте в академии, смело пишите мне на адрес тайной канцелярии Его Величества. Шерсть со спины тритона не обещаю, но другие экзотические компоненты раздобуду с лёгкостью. Сколько бы они не стояли. А что насчёт давления? Юзифиция растёт там, где батискаф трещит по швам. Как вы собрали её и выжили?

“Как-как. Русалочьи изменения в структуре организма помогли. Такой ответ устроит?”

Да уж, врать у меня получалось с трудом. Особенно без подготовки. Как можно выровнять давление под толщей воды?

“Лекари как-то помогают пациентам с головными болями от изменения внутреннего давления крови, — припомнила я случайно прочитанную статью. — Есть артефакты и заклинания. Что эффективнее? Демон его знает!”

— Заклинание, — отрезала я. — Формулу ещё тестирую в разных вариантах. Показать не могу, простите. Сыровата.

Я очень надеялась, что королевский сыщик не будет возражать. В академии существовало негласное правило — не рассказывать об экспериментах до тех пор, пока их результаты не представлены учёному совету. А нести туда то, что работает через раз — себя не уважать.

— Хорошо, — сдался господин Прим. — Работайте. Вас никто не торопит, я лишь робко напоминаю, что подозрительное движение под водой может начаться в любой момент. Тогда мы вызовем воздушный корабль, и вы вместе с лордом Этан-Бейли сядете в батискаф.

Я незаметно перевела дыхание. Маленькая победа. Выиграть время мне удалось. Да, его мало настолько, что непонятно, когда оно закончится. Но это уже неплохо. Засяду в библиотеке и буду искать способы создать проклятый артефакт. А потом заклинание. И ещё способ сочетать их между собой.

“А можно мне чуть-чуть обычной студенческой жизни? — простонала я мысленно. — Самую малость — полгодика без страха разоблачения. Я сходила бы на пару вечеринок, нашла подруг, а не вот это вот всё!”