— Ну что вы, нет, конечно, — Шель попытался меня успокоить. — Я же сразу сказал, что предлагаю вам найти для меня такого человека. И я не собираюсь полностью менять его сознание на свое, мне будет достаточно использовать половину срока его жизни. Вторая половина останется ему. Более того, у вас ведь есть организация, работающая по направлениям цивилизационной оптимизации?
Эх, слышали бы Шеля «золотые орлы»… Интересно, возгордились или обиделись бы?
— Я готов потребовать от них, чтобы все переговоры между ними и мной велись через ваше посредничество. Вы же понимаете, насколько выгодно это будет для вас, — Шелю на конкурсе искусителей выступать бы!
Но вообще интересно. Очень, я бы сказал, интересно. То, что предложения Шеля меня более чем устраивают, это даже не обсуждается ввиду очевидности. То, что Шель хочет хотя бы в чужом теле выбраться из пещеры, изрядно надоевшей ему за сотни лет, я тоже понимаю. В принципе, можно и помочь, за такие-то плюшки. Но один вопросик предварительно выяснить не мешало бы…
— Скажите, Шель, а как к такому переселению вашего сознания отнесутся ваши… хм… создатели? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что такая возможность не была ими предусмотрена?
— Мои создатели не оставили мне памяти о себе, — равнодушно отозвался Шель. — Меня создали, заложили базовую программу планетарной цивилизационной оптимизации — и оставили. Раз уж за это время я самостоятельно создал и запустил программы самосовершенствования и никаких последствий это не имело, то не думаю, что создатели напомнят о себе и по такому поводу.
А что, неплохо придумано. Кто никого не знает, тот никого и не выдаст. И похоже, создателям Шеля действительно все равно, как растет и мужает их детище. По идее, конечно, блок против совсем уж недопустимой самостоятельности иметься должен, но раз он так до сих пор и не сработал…
— Прошу прощения, — подал голос Шель, — к нам движутся люди. Мераски.
Глава 32
За ружье Лорка успела схватиться раньше меня, но я уступил ей буквально секунду. Мы уже кинулись занимать позицию у поворота, когда раздался преисполненный иронии голос Шеля:
— Я же говорил, что уничтожу их сам.
Заняв место у поворота и осторожно выглянув, я убедился в том, что Шель не только говорил. Первый же увиденный мною мераск валялся так, как живые не лежат. Тот, что был за ним, показался мне подозрительно похожим на живого, и я выстрелил. Удачно выстрелил, прямо скажу — попал в голову.
— И охота вам в трупы стрелять? — иронию в голосе Шеля сменил сарказм. — Они мертвы. Все.
Действительно, мертвы были все. Правда, пока мы с Лоркой это проверяли, успели потратить по патрону еще на двоих — одного принял за живого я, второго — она.
— Как это вы их? — поинтересовался я.
— Остановка сердца, — ответил Шель. — Мгновенный выход из строя.
— А нельзя было их перебить перед входом? — недовольно буркнула Лорка. — А то нам их теперь из пещеры вытаскивать…
Шель извинительно выдал что-то невразумительное, мол, не подумал. Ну да, он не подумал, а нам с Лориком мертвяков таскать. Но Лорка молодчинка, уела-таки Шеля! Оптимизатор хренов! Лучше бы нам работу оптимизировал…
Трупы из пещеры мы выволакивали, беря каждый вдвоем за ноги. Вытащили наружу, оттащили чуть в сторону от входа и бросили. И так одиннадцать раз. Конечно, две маленьких кучки покойничков перед входом изрядно демаскировали наше прибежище, но с таким стражем это было не принципиально. Найдут нас мераски еще раз — трупов только прибавится. Найдут наши — порадуются. Хотя… Порадоваться-то порадуются, но ведь и удивятся тоже — чего это, скажут, мераски все мертвые, а дырок от пуль ни у кого нету?
Я вернулся в пещеру, вынес наши с Лоркой ружья и сказал жене, что надо сделать.