— А мне не жаль, — улыбнулся сЧай, и его улыбка очень девушке не понравилась: слишком самодовольная, слишком, чересчур, прямо до неприличия радостная. — Сейчас объясню почему. Как тебе известно, Хрийзтема Браниславна лежит в коме, и её помолвка с Островами висит в воздухе. Мы ждём эмиссаров из Первого мира, с ними прибудет имперский целитель Данеоль Славутич. Он признает несчастную младшую дочь Бранислава Будимировича умершей, и её похоронят по чести…

— А вдруг нет? Вам откуда знать, вы же не целитель!

сЧай качнул головой:

— Всё говорит о том, что душа младшей княжны ушла из мира: доказательство, одно из них, сидит рядом с тобой. И это тоже будет аргументом при вынесении вердикта: сийг-хранитель младшей Браниславны избрал себе в старшие компаньоны другого человека… Родственника. Сестру или племянницу, они разберутся детально, какое конкретно у вас родство. По закону помолвка в случае смерти невесты переходит к её младшей сестре, если сестёр нет, к наследницам следующей очереди — двоюродным сёстрам, племянницам, внучатым племянницам и так далее.

— Боже, — выдохнула Хрийз в ужасе.

— Поскольку наследника светлый князь Бранислав представить в силу возраста уже не способен, наследовать ему будут дети его младшей дочери или внучатой племянницы — неважно, они там разберутся в степени родства! То, есть твои. Старший сын унаследует Острова, младший — Сиреневый Берег. Плюс родственные связи с Небесным Краем, если ты дочь Вербены. С Белой Поляной, если — Розы. С Дармицей, если — Орхидеи.

— Вот это да-а! — восхитилась Хрийз. — Вот это ваш правитель губу раскатал! Не облезет ли он случайно?

— Да с чего бы? — усмехнулся сЧай. — Ничего личного, геополитика.

— Губоскатывающую машинку пусть выпишет себе! — не унималась Хрийз. — Без меня! Я в этом не участвую!

— А без тебя не получится, — сЧай слегка развёл ладонями. — Извини!

— сЧай, я вас ненавижу! — взвыла Хрийз.

— Это хорошо, — сказал он, снова улыбнувшись. — Плохо, когда человек совсем равнодушен, когда его ничто не трогает, ничто не веселит и не бесит. А ненависть легко транфсормируется в другие, не менее сильные чувства. Тем более, что на самом деле ты собственно ненависти не испытываешь. Ненавидят не так, Хрийзтема.

— Вы уже всем это рассказали, да? — в отчаянии спросила Хрийз.

— Прости, — ответил сЧай сочувственно. — Мы — на пороге большой войны с Потерянными Землями. Они очень сильны! И за прошедшие со дня Половинного Мира годы стали ещё сильнее. А у нас шатается сразу два престола, — он показал два пальца. — Два! Острова и Сиреневый Берег. Междуусобной свары за право наследования нам сейчас только не хватало.

— Хотите сказать, — напряжённо выговорила Хрийз, — что даже если родство не подтвердится — а оно не подтвердится, с чего бы ему подтверждаться! — меня всё равно не оставят в покое? Да?

— Ты — умная девочка, Хрийзтема, — ответил сЧай. — Ты понимаешь сама.

— Ага, — сказала она. — Конечно. А я вот сейчас пойду и… и… и утоплюсь! Что тогда?

— Не утопишься, — уверенно сказал сЧай. — Яшхрамт не позволит.

Сийг в подтверждение сказанного хлопнул крыльями и хрипло каркнул.

— Я вас ненавижу, сЧай, — повторила Хрийзтема. — Уйдите, оставьте меня в покое, видеть вас не хочу!