– Отрока моего зачем приманивала?

– С тобой его спутали.

– А я тебе зачем?

– Узнать кое-что хотела.

– Ой ли? Только узнать? И что ты узнать хотела, девица-красавица?

– Да всё. Вы ж сами всё рассказываете, когда разнежитесь, – облизнула губки, наклонилась так, чтобы обрисовалась грудь под тканью.

– Расспросить, значит? И худого мне не сделала бы, когда разнежусь… – задумчиво проговорил Илья. – И, резко наклонившись вперед, продолжил: – Врешь ведь!

Напряглась. Зубы стиснула. Промедлила с ответом, а когда открыла рот, Илья, угадав по глазам, перебил жестко:

– Не лги мне! – И тут же смягчился: – Честно отвечай. Не бойся.

Не ей, красавице, с Ильей тягаться. Его спросу такие умельцы учили: батя, старый Рёрех, братья… Держалась Зарица хорошо, но княжич читал ее легко, как ромейский свиток.

– Убила бы! – выдохнула она.

Вот теперь – правда. Но откуда такая уверенность, что силенок хватит? Хотя сейчас не это главное.

– А за что?

– За родню!

Зубки блестят, глаза искры мечут. Ой, хороша!

А всё-таки не Жерка. Чего же в ней не хватает? Хотя взять бы ее в руки… Может, и не хуже окажется?

Зарица, видать, тоже умела угадывать. Вмиг ярость сменилась соблазном. И опять язычком по губкам.

– Зря, – бросил Илья. – Не выйдет. А за что на меня гневаешься, не понимаю. Родню твою я не убивал. Хотя мог бы. Вина ваша доказана. Приспешников ваших под нож, да, я пустил и по Правде. Однако смерти твоих родных на мне нет. Я их на княжий суд отдал. А там уж не моя власть.

– Лучше бы убил! – выдохнула Зарица. – Знаешь, что с батюшкой сделали?

Илья пожал плечами. Отдав Соловья Владимиру, он перестал интересоваться его судьбой.