– Почему же?

– Не хочу.

– А придется, – процедил Илья, наполняя кубок боярина. – Или я убью тебя прямо здесь.

– Убивай, – коротко ответил Едржей. Без вызова сказал. Равнодушно.

Убивать его Илья не собирался. Мог бы унизить, оскорбить. Например, ухватить за бороду и макнуть в вино, от которого тот отказался…

Но не стал. Не хотелось. Даже не потому, что такое обесчестило бы не только боярина, но и самого Илью. Доселе в Гнезно его знали как рыцаря, скинувшего с седла прославленного саксонского поединщика. Княжичу не льстила слава человека, который оттаскал за бороду почтенного немолодого боярина. А потом еще и виру заплатил, потому что не станет Едржей на поединок его вызывать, а подаст жалобу князю, которую тот наверняка удовлетворит.

– Эй! Зачем это? – воскликнул рыцарь Садзимир. – Нельзя убивать за то, что не стал пить!

– А за оскорбление можно? – спросил Илья.

– За оскорбление – нужно! – с пьяной веселостью воскликнул лехитский рыцарь, вскакивая. – Кто тебя оскорбил? Мы его вместе убьём!

– Вот он, – Илья показал на боярина.

– Он? – Садзимир глянул сверху вниз. – Едржей?! Не верю!

– А вот! – произнес Илья, буравя взглядом боярина. – Я к нему в гости пришел, а он меня на порог не пустил. Разве это не оскорбление?

– Что, правда? – Садзимир наклонился, чтобы посмотреть в лицо Едржея.

– Да, – ответил тот. – Не пустил. Он хочет убить девицу, мою гостью. Пока я жив, этого не будет.

– Убить? Девицу? – изумился рыцарь. – За что? Илия?

Но еще больше изумился сам Илья:

– Что за чушь? – воскликнул он. – С чего ты взял такое?

– А что, не так?

– Не так! – сердито бросил княжич. – Я поговорить с ней хочу, ясно? И ты лучше не мешай! Не то осерчаю и двор твой штурмом возьму!

– Нельзя! – снова влез Садзимир. – Нельзя штурмом! Князь не дозволяет! А ты, боярин, ему верь! Он рыцарь! Да не какой-нибудь немчин, а наш! …девка-то хоть красивая?