Слегка выпятив нижнюю губу, Эмили медленно выдыхает, словно остужая свое лицо.

– Спасибо, – шепчет она, глядя в потолок.

Вдруг мне в голову приходит одна мысль, и я тут же ее высказываю, не тратя время на обдумывание.

– Приходи ко мне в гости после уроков. Поговорим. Или посочиняем вместе. Или послушаем музыку. Не будем ни о чем плохом ни говорить, ни писать, ни думать.

– Ну не знаю… – неуверенно отвечает она, опустив глаза и нервно пощипывая ногти. – Папа любит, когда я прихожу домой сразу же после школы.

Киваю на ее телефон, который лежит рядом экраном кверху.

– Он позвонит, если ты вдруг понадобишься. И я довезу тебя до дома за десять минут. – Эмили явно обдумывает мое предложение. – Можешь даже остаться на ужин, если хочешь. Моя мама ужасно готовит, так что тебе придется сделать вид, будто еда пришлась тебе по вкусу, но зато папа – замечательный собеседник, а еще у меня очень забавная сестренка.

Заставляю себя замолчать на случай, если Эмили неприятно и тяжело слушать мою болтовню о семье. Но она поднимает взгляд и говорит:

– Звучит мило и так… – она ненадолго замолкает, подыскивая правильное слово. – Нормально.

Нормально.

Она права. Это и впрямь звучит «нормально». Возможно, моя жизнь не идеальна, мозг то и дело норовит сыграть со мной злую шутку, а мысли не поддаются контролю, но теперь, задумавшись об этом, я понимаю, что в остальном мне посчастливилось жить настолько нормально, насколько это вообще возможно.

Смотрю на Эмили и думаю, смогу ли помочь ей так, как помогла мне Кэролайн. Отплатить добром за ту помощь, которую оказали мне.

Посмотрим. Но если сегодня Эмили придет ко мне в гости и я пойму, что она хочет поговорить, то начну задавать ей вопросы, а ответы буду выслушивать так же внимательно, как выслушивала меня Кэролайн; дам ей выговориться, пока она не выскажет все, что у нее на душе. Если захочет, помогу написать душевное стихотворение о маме. Чтобы оно было позитивным и его можно было бы прочесть. Если выдастся подходящий момент и понадобится смена темы, я поведаю ей свои тайны. Расскажу об ОКР, о Психо-Сью, о Кэролайн и числе три, расскажу все без исключения.

Видит ли она по моим глазам, как сильно мне хочется стать ее другом? Что-то в выражении ее лица меняется, оно озаряется – никогда еще ее такой не видела.

– Знаешь, с удовольствием! – отвечает она.

– Ну что, кто первый? – спрашивает Эй-Джей со своего места неподалеку от сцены.

Оглядываю всю комнату. У Сидни в руке какая-то обертка, и она сама радостно «пританцовывает», сидя на своем месте, но на сцену не идет. Эмили сидит с салфеткой в руках, она явно еще не готова выступать. Джессика и Кэмерон тоже сидят с листами бумаги, однако и они не спешат на сцену.

– Я, – вызываюсь и, не успев толком обдумать свое решение, встаю, поднимаюсь на сцену и сажусь на стул. Открываю блокнот на нужной странице. – Это стихотворение я сочинила во вторник в…

В горле вдруг пересыхает. Делаю глубокий вдох, закрываю блокнот и обвожу взглядом каждого из присутствующих. Мне вспоминается первый раз, когда я поднялась на сцену, смотрела с нее на совершенно незнакомых мне людей и очень переживала, не зная, до какой степени могу перед ними раскрыться.

Но сейчас все совершенно иначе.