— …квартальный отчет. Прямо здесь и сейчас! — закончил Артем Николаевич.

Даша булькнула кофе, в котором она утопила короткий смешок, а Мария насупилась и яростно одернула пиджак.

— Вот ты — зануда! — выпалила она, ткнув пальцем в грудь обидчику. — Потому и жены нет!

Когда она успела рассмотреть его руки? Впрочем, Артем Николаевич где-то слышал, что девушки в первую очередь обращают внимание именно на кольцо.

— И что вы несете этому горячему парню? — как ни в чем не бывало поинтересовался он. — Огнетушитель?

— Торт! — гордо ответила Мария. Недовольно глянула на сестру: — Ну что ты возишься, допивай скорее и пойдем. Нечего на неудачников время тратить.

Та послушно закивала.

— Но новый директор не любит сладкое, — тихо и уверенно заметил Артем Николаевич.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мария только пожала плечами.

— Не важно, подчиненным своим отдаст. Пусть девчонки его едят и толстеют. Мы не для того вызвались от всего отдела эту коробку тащить, чтобы его накормить. Посмотреть охота. Давай сюда.

Мария толкнула локтем Дашу, и та протянула руки за тортом. Мужчина тяжело вздохнул — еще не хватало, чтобы на него смотреть ходили, как в зоопарке. Особенно такие, как Мария. Надо попросить Веронику никого не пускать: раз уж она проявила утром недвусмысленный интерес — пусть защищает его от соперниц.

Думая о своем и желая попасть в кабинет раньше, чем эта «делегация» подойдет к дверям его офиса, Артем Николаевич отпустил коробку, уверенный, что передает ее из рук в руки Даше. Но та каким-то чудом не удержала ее с одной стороны, картон скользнул по гладкой ткани рукава — и коробка боком полетела на пол. Обе женщины и Артем Николаевич кинулись ее ловить — но лишь помешали друг другу. Коробка шмякнулась на белоснежные плиты, раскрылась, и кусочки коржей с кремом разлетелись во все стороны.

— Дура криворукая! — в сердцах рявкнула Мария, но Даша не вздрогнула даже, лишь виновато опустила глаза. — И ты тоже, нормально передать не можешь! — зло сверкнула она глазами на Артема Николаевича. — Зови уборщицу, что стоишь?

— Еще слово — и ты здесь даже уборщицей работать не будешь, — процедил мужчина, выходя из себя. От этой нахалки слишком много шума и мало толку, она даже сейчас не догадалась, с кем говорит. А вот Даша, не сводя с него испуганных глаз, бледнела все сильнее.

— Да не переживай ты так, считай, донесли, — ухмыльнувшись, обратился к ней Артем Николаевич. Подхватил оставшийся в коробке кусочек, отправил в рот. — Вкусно, но слишком сладко.

Подмигнув все еще не смевшей вздохнуть Даше и не обращая больше никакого внимания на замершую с широко раскрытым ртом Марию, он отправился к лифту, прикрывая рукав белоснежной рубашки, на котором расплывалось большое коричневое пятно — пытаясь поймать торт, женщины выпустили из рук еще не до конца опустевшие стаканчики.

Теперь придется ехать за новой рубашкой.