— А Элани?
— И Элани.
Зджаэв пожала протянутую руку, рецепт благополучно перекочевал в руки Сэнда, Эйлин разлила оставшееся сакэ по фляжкам, и отряд смог, наконец, покинуть Порт Лласт.
Было не по-осеннему жарко. За пару миль до крепости они перешли на шаг. По одной стороне пыльной дороги, поросшей островками чахлой травы, тянулись бесконечные поля, за которыми просматривались крыши крестьянских домов, сгрудившихся у подножия скалистых холмов. С другой стороны к ней примыкал начинающий желтеть лесок, скромно именуемый охотничьими угодьями. Эйлин вздохнула и взглянула на Гробнара.
— А жаль… попасть бы еще разок в эту удивительную страну.
Гробнар загадочно улыбнулся.
— Не так уж это и невозможно. Я же говорил — Уэндэрснейвены везде. И нигде.
— Хм, — Эйлин заинтересованно наклонила голову, — ну-ка, выкладывай свой секрет.
Гробнар подъехал к ней вплотную и жестом попросил наклониться.
— Мертвый Поэт дал мне ключ к расшифровке карты порталов. Они разбросаны по всему Фаэруну. Островки цивилизации Блуждающих Сочинителей Хайку. Сады, небесные замки, подземелья, горные селения, леса и озера. Здесь зима, там лето. Там степной зной, тут тенистая прохлада. Нужно лишь сыграть мелодию.
Эйлин огляделась и заговорщицки прошептала:
— А ты не врешь?
— Лютней клянусь, — прошептал Гробнар в ответ.
— А как же я?
— Не волнуйся, Эйлин, я тебя не брошу.
Подвижное лицо гнома покрылось сетью мелких морщинок, когда он улыбнулся и подмигнул ей. Эйлин тоже улыбнулась.
— Спасибо, Гробнар. Ты настоящий друг.
Глава 4. Новые лица в крепости
— Ну возьмииите меняаа! — орала аасимарка, беззастенчиво поливая слезами и без того мокрое тело Касавира.
Вот к чему приводит добрая молва о крепости и ее славном капитане. Это белокурое создание, антипод Нишки, имеющее наполовину божественное происхождение, явилось на заре, когда Эйлин с Касавиром завершали утреннюю пробежку. Идея возобновить совместные пробежки принадлежала Касавиру и не привела Эйлин в восторг. Она пыталась сонно возражать, что, если уж ему некуда девать свою энергию, почему бы не посвятить эти благословенные часы каким-нибудь более приятным занятиям. На что он ответил, что он, конечно, зверь, но не настолько, чтобы ради каких-то глупостей лишать любимую женщину прелестей утренней пробежки.