Был у Наумовой. Она отказалась читать настоящий вариант «Иск[ателей] правды», «чтобы не разочаровываться».

— Лучше вы дайте мне по-настоящему отделанную книгу.

Я согласился с ней и рукопись не стал оставлять.

— Мы в вас и так верим… — сказала Наумова.

Она согласна заключить договор на «Царского токаря» и «Искат[елей] правды», как на две части трилогии «XVIII век». Просила написать заявку. Она сообщила, что ей дали на утверждение обложку. Она согласилась утвердить ее только потому, что Куклис уверил ее, что книга будет обязательно выпущена в I квартале.

— Сделаем желтую обложку, золотыми буквами заглавие и коричневую плашку (картинку с шаром). Будет очень нарядно!

Я пошел к Куклису «посоветоваться» о том, над чем мне работать в 40-м году, над «Истор[ией] матем[атики]» или над циклом «XVIII век».

— Ваш роман — определенная удача, — заявил Куклис. — Об этом мне все говорят. А удачи следует продолжать. Но давайте отложим этот разговор на недельку. Я посоветуюсь с Ильиным и Маршаком, которые принимают участие в вашей судьбе. Нам, издательству, нужно и то и другое, но интересно загрузить вас так, чтобы вы были довольны.

Вывод из его слов такой: ДИ во всяком случае будет меня печатать, и это очень приятно.

Странная частность. Куклис сказал мне, что Ильин обещал прочитать мои матем[атические] материалы. Тут какое-то недоразумение или путаница. Но после истории с Шкловским я научился быть тактичным и ничего не сказал, хотя мог бы возразить, что Ильин мои матем[атические] труды читал, и что они ему очень нравятся.

В общем, я сказал Куклису, что скорее всего буду работать параллельно над математикой и над беллетристикой.

Куклис поинтересовался, как идет работа над алтайской повестью и сказал, что они решили допечатывать «Волшебника».

— Очень приятно! — ответил я.