— Ваше Императорское Величество, так это же тот анекдот, что произошёл у Можайского. Курсант-аэронавт, сплёл коврик для чистки ног и раскрасил его в цвета известного флага, теперь такие коврики дозволены только отличникам в учёбе.

— Да, да вспомнил, так это его однофамилец?

— Нет, это тот самый курсант Кречет и есть, что всё это придумал, и из-за чего вся каша заварилась.

— Хорошо спасибо, только где-то ещё раньше, встречал я эту фамилию, но сейчас уже не вспомнить. Так значит говорите коврик для чистки ног из британского флага?

— Так точно, ваше величество!

— Андрей Александрович, с саблями и прочими длинномерами в кабине аэроплана неудобно. Вот возьмите, пожалуйста, это эскиз ножа стропореза. Срочно заказать в Златоустье! Он меньше чем кортик, но вполне может аэронавтам быть полезным. Главное, Анненский орден я о «клюкве», будет там выглядеть к месту.

— Как думаете, господа, чем наградить остальных «отличившихся»?

— Ваше Императорское Величество, ребята молодые им обустраиваться надо.

— Дельная мысль, значит ещё по тысяче рублей к «клюкве». Этому Кречету быть старшим лейтенантом. Андрей Александрович, заготовьте, пожалуйста, все документы, что бы я в понедельник мог их подписать.

— Будет исполнено, ваше Величество.

— Николай Павлович, а вы, пожалуйста, не забудьте о награде для наших чиновников, которым мы обязаны новому авиаотряду в Красноводске. Их тоже наградить надо, да так чтобы надолго запомнили!

Очередной «грохот барабана» старший лейтенант Кречет не расслышал, хотя стало очень тихо, когда заглох мотор его нового фанерно-полотняного коня, и пришлось укрощать и сажать машину прямо на лугу, который, как известно к этому совершенно не приспособлен. Чего тут было больше, знаний, умений, навыков не известно, никто не рассчитывал. Одно было ясно в отсутствии математических расчётов, без большого везения, не обошлось! Этот факт вторично нашёл своё подтверждение, когда аварийная команда сверху обнаружила машину, а позже попыталась вытащить её с места посадки. Поле или лужок, вовсе не было ни тем, ни другим, а тот островок, на котором находился аэроплан, был только большой кочкой на огромном болоте.

Больше суток просидел удачливый пилот, на той кочке, пока делали гати, а потом лебёдками с берега вытягивали многострадальную машину на твёрдый грунт. Жалко аэроплан, но это может по настоящему понять только его хозяин.

Вот и сидел «безлошадный» аэронавт в больничной палате, куда не смотря на отсутствие даже небольших царапин, его упекли «кровожадные эскулапы», и грустил по своей утрате.

Громкий смех и шутки, которые доносились с наружи, только навевали ещё большую тоску на нашего героя. Невольно прислушавшись, Лешка понял что большая часть шуток, касалась аэропланов и аэронавтов. Заинтересовавшись «арестант» в больничном халате не сразу заметил, как к нему в одиночку, вошёл среднего роста человек в характерном облачении пилота и сказал:

— Здравствуйте Алексей Иванович, давайте знакомиться. Меня зовут Александр Александрович Трофимов.

— Здравствуйте, я Кречет лейтенант, простите старший лейтенант — аэронавт императорского воздушного флота.

— Что же так невесел, старший лейтенант-аэронавт?

— Чему веселиться? Сюда упекли и уже два дня не отпускают, аэроплан повреждён и боюсь, уже не полетит ни куда. Пока его вытаскивали, я слышал, как лонжероны трещали.

— Это все причины отсутствия весёлости?