– Можно сказать, что там была очередь из знакомых, – улыбнулся я. – Но лучше не врать. Давай по бульвару прогуляемся, туда и обратно, думаю, быстро управимся.

Мы перешли по переходу, который был непривычно узким и вообще – незнакомым. Метро сейчас ещё только развивалась, до нормального «паука» оставались годы – в день моего попаданства строители наконец соединили северный и южный участки оранжевой ветки и открыли движение от «Баррикадной», но лишь до «Октябрьского поля». Сейчас ещё не было «Пушкинской» – до неё, как и до станции «Дзержинская», будущая «Лубянка», оставалось несколько лет. Пока же пассажиры катались от того же «Октябрьского поля» до «Ждановской» с двумя пересадками. Впрочем, Ирина по сторонам смотрела мало, но она и на меня старалась лишний раз взгляд не переводить.

– Что ты хотел спросить?

– Почему сразу спросить? – удивился я. – Вдруг я собирался что-то рассказать.

– Виктор, я тебя хорошо знаю, – угу, за месяц раскусила. – Ты хотел что-то именно спросить. Спрашивай, я отвечу и пойду.

«Ну хорошо».

– Ирина, а как давно ты начала ходить на собрания диссидентов?

Сегодня было почти тепло по меркам января, и даже недавнее Крещение не повлияло на погоду – но всё-таки не настолько жарко, чтобы относительно легко одетую девушку бросало в пот. И то, что Ирина скомканным платком из кармана пальто протерла тот участок лба, что виднелся из-под её шапки, говорило о многом.

– Ты... ты давно знаешь? – её голос предательски дрожал.

– Только что узнал, – честно признался я. – Из тебя очень плохой шпион получится. У меня были догадки... даже опасения. Но не волнуйся, никто из твоих... скажем так – знакомых... никто из твоих знакомых тебя не выдал. Молчали, как партизаны, друг на друга стрелки переводили. Но твоя реакция говорит всё за тебя. Так что – теперь знаю.

– И... и что ты будешь делать? – она продолжала комкать платок в руке.

Мне же хотелось его отобрать, аккуратно сложить и убрать обратно в карман её пальто. Просто для того, чтобы она хоть немного походила на ту Ирину, которую знал «мой» Орехов.

– Скорее всего, ничего, – сказал я. – Посещение собраний диссидентов у нас не является уголовным преступлением, за него даже административка не положена. Но я будут тебе признателен, если ты ответишь на несколько вопросов.

Я не собирался оформлять эти вопросы в виде донесения, но Ирине об этом знать было совсем не обязательно.

Она немного помолчала. Потом всё-таки решительно убрала платок – правда, в скомканном виде.

– Спрашивай.

– Так когда ты начала к ним ходить?

– Весной... в прошлом году... хотя нет – самый первый раз был осенью семидесятого, – она говорила чуть сбивчиво, но понятно. – Я тогда как раз познакомилась с Марком, как я и говорила, на городской конференции по ЭВМ, у него был небольшой доклад, я задала вопрос... Он и предложил мне прийти...

– К кому? К Алексеевой?

– Да, туда, – она кивнула. – Но мне не понравилось – много незнакомых людей, накурено, все пьют, зачитывают какие-то отрывки непонятно откуда... Я тогда ушла, а когда Марк позвонил и предложил ещё раз туда пойти, то отказалась. А весной мне уже у нас в институте дали несколько глав большого романа Александра Солженицына... и я уже сама перезвонила и напросилась. Но к лету снова перестала там появляться – сначала Владимир, потом ты... Нет, я сходила после ноябрьских, но мне там снова стало скучно.