– Натирают, но что делать, надо привыкать. Новых ног уже не вырастит…

– Да уж… ну ничего, ничего, как попривыкните, мы получше сварганим. Квасу?

– Пожалуй, Будь добр.

Напившись квасу, я приступил к главной теме моего, если можно так сказать, визита.

– Кузьма, ты грамотный? – По растерянному взгляду кузнеца я понял, что сия фраза поставила его в тупик. – Ну, читать-писать умеешь?

– Так, знамо дело, малёхо могём.

– А где научился?

– Так, знамо дело, батюшка с нами грамоту проходил – я же служкой при храме состоял, когда малой был.

– А чем вы писали?

– Так перьями писали, гусиными. Батюшка и сейчас ими пишет, когда кто родится, али помрёт.

– Ага, то есть ты в теме.

– Я где?

– Э-э-э… ну, то есть ты имеешь представление о процессе написания букв на бумаге?

Кузяху заклинило. Нет, он не был туповатым или тугодумом, как раз наоборот – ум имел хваткий, даже острый, просто эта тема лежала не в плоскости его обыденных интересов. Я думаю, что если он и читает Псалтырь своим ребятишкам зимними вечерами, то писать ему просто некому, и письмо находится на последнем месте его жизненных интересов. А вот мои интересы столкнулись с тем, что писать я как раз и не могу.

Третьего дня (о, уже стал фразы строить, как здесь принято – третьего дня, значит – позавчера) я получил письмо от Максимовича. Надо писать ответ, а чем? Гусиными перьями?!… Я попробовал – хуже, чем у меня же в первом классе – на пару фраз письменного текста 8 клякс. А ещё эти яти! Где их ставить? Нужно изобретать металлическое перо, то есть, изобретать перьевую ручку. Ну что в ней такого гениального и технологичного? Ща изобретём!

Ага, аж два раза!

Кузяха долго рассматривал мой рисунок, мял бороду.

– Нет, Лександр Фёдорович, не сделаю я такого. Здесь тонкая работы нужна. Я такое не смогу.