Впрочем, эмоций она теперь не испытывала совсем. Все обычные чувства, кроме ненависти, грызущей душу в тысячи раз острей даже вечно сосущего желудок голода, словно атрофировались.
В мае с патрульных кораблей стали сбрасывать поисковых роботов «Свордс». Во всяком случае, так гласили сделанные по трафарету надписи на их бортах. Научиться прятаться от детекторов движения, и похожих на неправдоподобно большие цветы, анализаторов запахов этих глупых и неповоротливых роботов, оказалось нетрудно. Она чудом удержалась, чтоб не расстрелять из обреза первого – понимала, что тут же её и засекут!
Снег в это лето так и не растаял. Наверное, потому, что свинцовые тучи всё не уходили с неба, превращая даже день в сумрачный не то рассвет, не то закат.
Счет времени она потеряла, поскольку сидя неподвижно в своей каморке иногда забывала процарапать на стене очередную риску: прошедший день.
Где-то в июле её нашли прочёсывавшие район американские пехотинцы, действовавшие по старинке – с поисковыми собаками. Собачки – не роботы. Их-то не обманешь…
На том месте, где её достают из дальнего угла закопчённой каморки крепкие, до тошноты чистые руки, а она отчаянно визжит, и пытается перекусать всё и всех, до чего и до кого может дотянуться оставшимися во рту зубами, она обычно и просыпалась…
5.Расплата
До Вашингтона решили добираться на байках.
Во-первых, обычные пути междугороднего сообщения, даже с поддельными документами от их Конторы, слишком рискованны – это признал даже Макс. Потому что если служащих-людей и можно обмануть гримом, париком и накладными усами, то распознающие компьютерные системы вездесущих видеокамер – никак.
Во-вторых, хоть долго, зато скрытно – никто не отследит. Разве что со спутника. Да и то – вряд ли, поскольку от телефонов «Конторы» отделались, новые просто купив. А байки не оборудуются чипами для слежения.
Ну и в-третьих, в седельных и багажных сумках и отсеках можно было свободно провезти весь жутковатый арсенал, добытый Дик и Максом из запасов конспиративной квартиры и оружейного сейфа штаб-квартиры.
Увидев все эти смертоносные блестящие, черные, или закамуфлированные защитной окраской железяки, Дайана испугалась. За Макса. Вдруг им придётся отстреливаться, а в них будут палить из чего-то… такого же! Б-р-р!..
Ехали по карте. Где было можно – срез
Хотя поле убирало большую часть встречного потока, все же кое-что оставалось: Дайана с непривычки к ветру слегка охрипла. Пришлось в каком-то придорожном магазинчике купить ей первые попавшиеся кожаные джинсы, оказавшиеся великоватыми. И к тому же противно скрипевшие. Зато после этого стало теплее, конечно.
Но к вечеру, когда решили наконец остановиться, с байка её пришлось буквально снимать: тело закостенело, словно чужое. Да и трусики пришлось срочно переодеть – те, что были на ней, промокли с непривычки от пота – хоть выжимай!
Ночевали в мотеле «У Георга». Ничем живописным, кроме огромной свалки старых покрышек на заднем дворе, и двух мусорных баков, в которых после того, как стемнело, рылись, не стесняясь, не то еноты, не то – барсуки, мотель похвастать не мог. Да и ладно: не за «скромными и простыми красотами американской глубинки» они едут.
Мотель выбрал Майлз – он уже бывал здесь. Правда, подробности поведать отказался. Дик, справедливо посчитавшая, что что-то здесь нечисто, вынудила своего «молодожёна» признаться, что – да, он выполнял
– Но люблю я на самом деле только тебя! – на это храброе заявление Дик только сердито рыкнула, оскалив остренькие ровные зубы, а Максим и Дайана сдержано похихикали. Майлз однако не смутился – скорее, наоборот. Явно гордился тем «заданием»…
Часов в восемь, поев всей той снеди, что прикупили в небольшом придорожном кафе, надумали поговорить. План «поедем в Вашингтон, и там на месте решим, кого убить», казался уж слишком… Неконкретным. Расплывчатым, как выразилась Дик.
– Раз уж полковник в Вашингтон прилетел на нашей вертушке, единственное место, где он мог приземлиться – аэродром базы Норт-Ривер. Ей командует полковник Мэтью Тэмплрей. Я видал его один раз. – Майлз поднял глаза от пола, где рассматривал то ли свои давно не чищенные армейские полусапоги, то ли – щели в полу между стёртыми и выкрошившимися пластинами ламината, – Вредный и скрытный тип. Педант. Ну, с виду. А так – не знаю, может, он отличный семьянин и заботливый командир…